Быт русского народа. Забавы. Игры. Хороводы. Часть 4.

Пришли оленятушки ко теплу гнездушку,
Вирила, ох ли, гнездушку!
Возопили оленятушки громким голосом,
Вирила, ох ли, голосом!

Беззащитное семейство, по смыслу этой песни, гибнет, именно потому что беззащитное. Остающиеся сироты рыдают на своем пепелище, и только одно им утешение, что не запрещают им плакать о своем горе.

ДУБОВАЯ ЛАВА

В середине крута сидит печальная девушка, представляющая женщину. Между тем девушки и парни, взявшись за руки, поют:

Как на реченьке, на речице,
Лежит лавонька дубовая,
Дубовая доска, досченая.
На той лавоньке, на дубовой,
Сидит шведонька молодая,
На ней шубенька голубая,
Перепоясочка шелковая.

Несколько парней выбегают из круга, подхватывают шведку:

Где же взялись драгуны,
Молоды души, кавалеры.
Взяли шведоньку, подхватили,
Во колясочку посадили:
Продолжают петь:
Вдоль Москвы шведку провозили.

Шведка плачет. Тогда одни из парней утешают ее, другие играют, а остальные пляшут.

Стала шведонька слезно плакать,
А драгуны утешать:
Приударили в барабаны,
В сиповочки заиграли.

Видя веселящихся, шведка забывает свое горе и начинает плясать с ними. Хороводные поют:

Стала шведонька веселее,
Начала шведка плясать.
Поплясавши, поклонилась:
Исполать вам, драгуны!
Вы умеете шведку брать,
И горазды шведку утешать.

Плен в иноземной земле часто забывается, когда развлекают забавами. Эта песнь сочинена на плененных шведок во время войны Петра I с Карлом XII.

ПРЯХА

Одна из девушек ставит в середине круга свой гребень и садится тут прясть. Во время прядения она дремлет, переваливается с бока на бок, бьется головой об пряслицу, хватается за нее руками, зевает, потягивается и начинает снова прясть; потом опять дремлет и качается во все стороны. Девушки поют:

Дрема дремит за гужелью (за гребенем),
Гужель портит,
Шелк теребит.
Полно, дрема, дремати,
Пора, дрема, перестати!
Вон, дрема, свекор-батюшка идет,
Грозу тебе несет.
Вот я встану, погляжу!

Пряха вскакивает, смотрит вокруг себя и потом бегает по кругу. После снова садится за свою работу и дремлет по-прежнему. Девушки поют:

Ой ли, люди злолукавы!
Не видя люди — видят;
Не слыша люди — слышат.
Дрема дремит за гужелью.
Гужель портит,
Шелк теребит.
Полно, дрема, дремати,
Пора, дрема, перестати.
Вон свекровь твоя идет,
Грозу несет.
Вот я встану, погляжу!

Она бросает гребень, бегает по кругу, смотрит на все стороны и снова садится. Девушки поют:

Ноне люди злолукавы!
Не видя люди — видят;
Не слыша люди — слышат.
Дрема дремит за гужелью.
Гужель портят,
Шелк теребит.
Полно, дрема, дремати,
Вон, дрема, лида идет (муж)
Грозу несет, плеть шелкову.
Вот я встану, погляжу!

Между тем другая девушка выходит из круга и несет жгут, заменяющий плеть. Пряха просыпается и, видя мужа с плетью, принимается усердно за свою работу. Муж кричит: «Ты, что ли, сонуля, ленивица — заработалась? Ночь не спала, все бегала». Замахивается жгутом и начинает хлестать. Жена бегает по кругу, муж кричит: «Проучу! Тебе все веселитися с парнями, играть с ребятами молодыми, не женатыми». Жена выбегает из круга и голосит: «Забил меня муж! Забил меня муж! Умучил, окаянный».

Не так ли бывает иногда в быту простолюдинов? Нет, гораздо еще в высшем. Жены недосыпают ночей, дремлют, ходя днем, — и все будто бы трудились, работали всю ночь; будто бы их мужья — тираны, не дают им ни покою, ни отдыха, заставляя работать тяжелую работушку не одну ночь, а все темные зимние ноченьки; с рассветом, не слетают еще петухи с насестов, жена уже работай! Между тем жена или многие жены проводили ночь в играх и забавах, все с молодыми да с неженатыми. Поневоле жены дремлют, а в дремоте каких не привидится грез, разных забав, и эти забавы превращаются потом в пламенное желание наяву.

УТЕНЯ

Взявшись за руки, девушки ходят кругом то в одну, то в другую сторону; но изменение их движений совершается по содержанию песни;