Быт русской армии XVIII - начала XX века

Жизнь армии, ее быт, условия, интересы, потребности, всестороннее развитие распадаются на две категории: формальную и общечеловеческую. В солдате два существа — казенное и свое собственное. Первое обусловливается потребностью создать людей, способных безответно повиноваться приказу начальника, готовых положить душу за други своя (нравственное воздействие) и умелых разумно, сознательно действовать как в мирное, так и военное время (обучение); второе обусловливается теми особенностями, которые свойственны каждому народу и выработались на основании его собственных бытовых и исторических условий. Работать над развитием первого и быть крайне чутким ко второму существу — обязанность каждого военного, на которого подчиненный смотрит как на начальника и человека. Только при подобной постановке взаимных отношений фраза «все обстоит благополучно» перестанет быть пустым звуком и в части установится строгий, справедливый и крепкий порядок, который не пошатнет не только полчарки, но даже и ведро водки.

I Условия, способствующие духовному развитию солдата

Когда человек поглощен какой-нибудь умственной или физической работой, то никакая блажь не идет ему в голову, но раз наступает час досуга, время отдыха, необходимо, чтобы он встряхнулся, освежился и зачерпнул бы новый запас сил для предстоящего труда и работ. В сфере развития казарменной жизни благодетельное действие этого всемирного принципа недостаточно осознано. Нередко от нашего неумения, нерадения дать солдату в часы досуга, в часы томительного казарменного вечера возможную сумму веселья и развлечения раздаются жалобы на солдатское пьянство и казарменную распущенность. Здоровье, веселье, бодрый дух делают сносною всякую жизненную участь, тогда как монотонность, голый формализм, бесцельное шатание из угла в угол делают мрачную даже такую жизнь, которая обставлена в материальном отношении самым благоприятным образом.

Ротный командир, который, поддерживая с полной твердостью все ограничения, требуемые законом, в то же время не только избегает ненужных ограничений, но еще дает свою собственную санкцию всем законным удовольствиям своих солдат и, доставляя сам нужные для того средства, глядит с одобрительной улыбкой на их забавы, не может не приобрести на своих солдат громадное влияние. Надо действовать на душу, чтобы управлять телом. «Представьте себе, — говорит господин Бутовский, — совсем неиспорченного новобранца, который, может быть, принес в душу идеал воина и, страстно стремясь к этому идеалу, пламенно желает, чтобы все окружающие считали его молодым, бравым солдатом, — и вдруг этот человек только из-за того, что он не пьет водки, является окруженным каким-то бессмысленным презрением, жестоко побивающим его самолюбие».

Зачастую расторопный, сметливый парень, еще вчера бывший героем деревенских вечеринок, сегодня, явившись новобранцем, делается вялым, тупым, равнодушным ко всему на свете, точно он совсем переродился. Что за причина этого превращения? Неужели казарма, судя по этим двум примерам, действует таким развращающим и притупляющим образом? Все зависит от нашего отношения к делу. Идем ли мы путем формальным, бездушным, опираясь лишь на писаные законы, или, напротив, осмысленным, непрерывным трудом, направленным к развитию в солдате разумной, но дисциплинированной единицы? Как в том, так и другом случае или с чувством горькой укоризны, или с гордым сознанием исполненного долга начальник части должен сказать себе: «Это дело моих рук» — с тем же правом, с каким архитектор сказал бы: «Я выстроил этот дом».