Быть собой (СИ)

– Я не понимаю, почему ты подозреваешь меня, – сказал он успокаивающим тоном. – Уверяю вас, я не сотрудничаю с Пожирателями.

Лайелл думал, что Драко прячется вместе с Гарри. Знал бы он, что Малфой мысленно уже похоронил незадачливого попутчика, и погибать вместе с ним не желал.

Ненависть, затхлая как забытая в тени кружка с водой, колыхнулась где-то на дне души. Такие как Малфой выходят сухими из передряг за счет других. Названные героями умирают; их участь – спасать тех, кто назавтра воздвигнет тебе памятник или вычеркнет из памяти. Неизвестно, что хуже – наживаться на славе мертвецов или забыть преподанные ими уроки.

Гарри уперся ладонью в твердую, скованную морозами землю, чувствуя, как течет сквозь пальцы, к запястьям, через локти к предплечьям, достигает сердца холод. На мгновение вновь почувствовал себя тем, кем не был, не мог, не должен быть – Нагини. Потом ощущение щекочущей гладкую чешую руки пропало. Пришла мысль – ясная и простая.

– Докажите, что вы тот, за кого себя выдавали.

Лайелл шумно выдохнул. Кажется, если бы не абсурдность ситуации, он бы засмеялся.

– Каким образом я способен разубедить вас?

В голове было пусто как в сухом орехе. Спросить, когда сын Лайелла выпустился из Хогвартса? Эти информацию проверить невозможно. Назвать Волдеморта по имени и посмотреть, как Лайелл отреагирует? Придется выйти на открытое пространство.

– Вызовите патронуса.

Неторопливо текли вязкие как смола секунды. Гарри стал отползать вдоль стены, оглядываясь, чтобы не пропустить Лайелла, если тот решит аппарировать и зайти с тыла. Серебристое облачко вырвалось через разбитое окно, соткалось в призрачного терьера, который опустился на жухлую траву, покрутился, маша обрубком хвоста и коротко вопросительно тявкнул.

Инициалы на потрепанном, перетянутом веревками чемодане – виденые давно, почти тысячу? или всего три года? назад; и такие же – на свитере сына Лайелла. Клетка в подвале. «… стыдился своей болезни…». Гарри глубоко вздохнул и поднялся во весь рост. Двум смертям не бывать, одна настигнет рано или поздно.

Он выставил вперед руку с белым платком – тогда, на складе, Гарри машинально сунул платок в карман; а потом позабыл отдать владельцу, так стремительно все закружилось: Гермиона, крестраж, неловкий разговор. Гарри и не вспоминал о клочке ткани, на котором чьи-то заботливые руки вышили «Р. Д. Л.» Впрочем, теперь он догадывался, чьи.

Лайелл приоткрыл дверь – нешироко, не подставлясь.

– Если вы действительно Лайелл Люпин, нам лучше уйти отсюда, – сказал Гарри.

***

Пришел в себя, стоя на коленях в ледяной грязи. Лайелл помог подняться; Гарри отряхнул изгвазданные брюки – только руки вымазал, – вытер ладони о куртку. Лайелл аппарировал в старую часть Лондона; крыши четырехэтажных домов почти смыкались над головой, на балконах, прилепившихся к стенам подобно ласточкиным гнездам, сушилось выстиранное белье. Проулок оканчивался тупиком, стеной свежей кирпичной кладки. Мусорные баки у дальней стены опорожняли, видимо, утром, а в этот час они вновь были полны.

– На задворках Лютного нас ни авроры не найдут, ни Пожиратели, – сказал Лайелл, оценив кислое выражение лица Гарри. – Есть у меня один знакомый, обязанный нашему отделу. Он вас спрячет на пару дней.

Лайелл отправился вперед, показывая дорогу – фонари здесь не горели, и видеть что-либо в сгущающейся темноте становилось затруднительно; Элиза не разрешила взять себя за руку, но послушно шла за Гарри, шлепая прохудившимися ботинками по мутным лужам.

Когда проходили мимо кучи отбросов, под ноги кинулась крупная серая крыса, с изъеденной паршей шерстью. Лайелл запустил в нее заклинанием.

Идти было недалеко. Очередной дом с покосившимся крыльцом и окнами-бойницами, ничем не отличался от соседних, однако Лайелл с безошибочной точностью человека, знакомого со здешними лабиринтами, миновал подьезд и стал подниматься по крутой лестнице. Пахло известью и кошачьей мочой. На третьем этаже свернул в похожий на кишку коридор, соединяющий этот дом с соседними; прошел насквозь еще с полквартала, следуя приходливым изгибам нырявшего то вверх, то вниз коридора, и остановился перед выкрашенной светлой краской дверью. Удивительно неуместной в таком месте.

Гарри окутало сладкое душное облако ароматов, пробивающихся из-за щели под дверью. Лайелл отбил по дереву условный стук – так быстро, что Гарри не запомнил комбинацию.

Послышались шаги и грохот – такие звуки сопровождают двиганье тяжестей; дверь распахнулась. Гарри выбрался на свет, вытягивая за собой Элизу, и заморгал. Ярко-красные лучи преломлялись в стеклах и длинными полосами ложились на пол комнаты-теплицы. Стол уставлен был кадками с незнакомыми растениями; мясистые фиолетовые листья их слегка покачивались.

– Нечасто к нам забредают такие гости, – сказал очень знакомый голос. И Гарри взглянул в глаза Регулусу Блэку.

*