Быть собой

Рабы пялились на него, точно громом пораженные, но никто не произнес ни слова. И только теперь до Элаикса дошло, что он все еще держит в одной руке толстенный засов, который, наверное, иные люди и поднять бы не смогли. Решение предстало перед ним моментально.

— Грантар, охраняй дверь! — рыкнул он, бросая деревяшку и подлетая к цепи.

— А ты?

— А я займусь делом!

Общая цепь — длинная и толстая, была вдета в огромное кольцо, которое заботливые хозяева закрепили в стене где-то на уровне головы юноши. Он схватил цепь, сдавил, что было сил, а затем, взревев от натуги, дернул.

Звенья посыпались в разные стороны, точно горошины, и рабы дружно ахнули. Не теряя времени, Элаикс метнулся к первому, разрывая оковы на его руках и ногах, затем ко второму, к третьему, и так далее. Он не обращал внимания на слова, отстранился от происходящего в бараке и на улице, важно было лишь одно — рвать цепи и переходить к следующему несчастному. Рвать и переходить. Рвать и переходить.

Наконец, юноша уперся в стену и понял, что закончил здесь, а затем осознал, что рев и грохот раздаются отнюдь не внутри головы — во дворе шла жесткая сеча. Не оглядываясь по сторонам, он подхватил засов, и вырвался наружу, едва не споткнувшись о тело какого-то раба, валяющееся прямо перед порогом.

На него сразу же набросились двое. Первый получил по голове засовом, и его мозги брызнули во все стороны. Второй, на чьем лице застыло выражение ужаса, бросился прочь, но на него тотчас же налетели трое тощих доходяг, размахивающих обрывками цепей. Они повалили рослого и упитанного мужчину на землю, и принялись рвать его тело голыми руками. Элаикс уделил им не больше мгновения, все его внимание сконцентрировалось на главном — на битве, шедшей во дворе. Слуги работорговца наступали, а его люди оборонялись, но давалось им это с огромным трудом. Если бы не Аладан со своим невероятным мастерством, и бешеная Эльра, то все уже было бы кончено.

Элаикс, взревев, метнулся вперед, размахивая засовом. Его напор был столь силен и внезапен, что стражники стушевались и начали отступать.

— Как дела? — усмехнулся Элаикс, оказавшись возле товарищей.

— Просто превосходно, — обворожительно улыбнулся ему Философ, перерезавший горло раненому противнику. — Просто замечательно. Но ты молодец, командир, вовремя успел.

— Да уж, — буркнула Эльра, зажимая рукой раненое плечо. — Едва-едва.

Больше они поговорить не успели — противники перегруппировались и сделали то, что следовало совершить с самого начала — спустили с цепей собак. Десятка полтора огромных лохматых тварей с оскаленными пастями, из которых торчали здоровенные клыки, ринулись вперед, а за ними побежали, воинственно размахивая оружием, и прочие защитники виллы.

Псины врезались в толпу рабов, расшвыривая людей во все стороны и хватая каждого, кто попадался на пути. Но не все удовлетворились легкой добычей — одна из собак ринулась прямо на Элаикса и подпрыгнула, чтобы впиться тому в горло.

Он уже видел ее бешеные глаза, ощущал зловонное дыхание, и понял, что не успеет отмахнуться, когда в бок твари вонзилась стрела и та, жалобно заскулив, рухнула на землю.

— Ты мой должник, — раздался откуда-то сбоку голос Инатора.

Элаикс обернулся, и увидел молчаливого воина, удобно расположившегося в сторонке. Он уже натягивал тетиву, намереваясь пустить следующую стрелу. Видимо, плохое освещение не слишком мешало Инатору целиться.

Юноша хрипло рассмеялся и скомандовал товарищам:

— В бой, прикончим их всех!

Он шел первым, орудуя засовом, который оказался на удивление удобным оружием. Чудовищной силы удары оставляли от противников лишь мокрое место, все руки и грудь были красными от крови, Элаикс слизывал соленую влагу с губ и смеялся, точно безумный, и татуировка на его руке пульсировала в такт биению сердца.

Это было так упоительно! Так прекрасно! Элаикс никогда в жизни не чувствовал себя настолько живым, целым. Какая-то часть его сознания понимала, что происходит нечто странное, если не сказать — страшное, но сейчас ему было наплевать на все. Сила, подаренная то ли чудовищным ежом, то ли монстром, сидящим на скале, била через край и позволяла сокрушать любого противника, подошедшего на расстояние удара. Сам того не замечая, он стал центром, вокруг которого группировались восставшие рабы и освободившие их разбойники.

Не было ни правильного строя, ни команд, ни военных хитростей. Лишь толпа озлобленных, готовых на всё людей с одной стороны, и остатки отчаянно боровшихся за свои жизни угнетателей — с другой.

Собаки, которых так опасался Грантар, не сыграли сколь-нибудь важной роли, их попросту смяли массой — одуревшие от злости рабы бросались на животных с палками, камнями и просто голыми руками. Такова же была судьба и надзирателей с вольноотпущенниками. Но и это прошло мимо упивавшегося схваткой Элаикса. Детали он вспоминал уже много позднее.

Что-то громыхнуло и Элаикса отбросило назад. Он моргнул — пелена кровавой ярости немного сползла, и в голове прояснилось. Еще один взрыв.

— Что это такое? — юноша ошалело огляделся по сторонам.