Быть творческим человеком. Путеводитель

Четыре строки пропитаны безысходностью и неотвратимостью зимы, прочно ассоциирующейся отнюдь не с развеселой лубочной Зимушкой-Зимой и Морозом-воеводой Некрасова. В отличие от некрасовского крестьянина, вздумавшего торжествовать, реальному крепостному труженику села совсем не весело. Для него зима это не улыбчивые рыженосые снеговики, саночные покатушки, глинтвейн у камина и бесстыдная вакханалия праздничных распродаж, стремящаяся утащить в преисподнюю все средства с ваших дебетовых и кредитных карт. Крестьянину уготованы гибельная стужа и кромешная мгла, что он и осознает с мрачной покорностью. Однако и глубинный драматизм суровой реальности маленького человека не делает стишок-пирожок произведением искусства.

Творчество в принципе может быть каким угодно сиюминутным и крошечным. Напротив, когда речь идет об искусстве, на периферии сознания из тьмы слоноподобными ночными мотыльками воспаряют такие слова, как монументальность и труд. Большинство людей сходится во мнении, что обитающая в пруду рыбка не ловится без труда, и этой своей чертой походит на искусство.

Не будем лениться и еще разок махнем сачком. Нам снова повезло. Мы уловили следующее уточнение – далеко не всякое искусство является результатом творчества. Одаренный скрипач, в лучшем виде выпиливающий хитроумные завитки Паганини, – занят ли он в сфере искусства? Определенно, занят обеими руками. Но насколько бы восхитительной ни казалась игра скрипача тем, кто знает толк и разбирается в скрипичной музыке, его искусство заключается в манипулировании скрипкой, а творчество остается за Паганини. За успешными скрипачами, пианистами и другими музыкантами плещутся океаны пролитого ими пота, часы репетиций складываются в долгие годы, а мозоли на их пальцах давным-давно обзавелись своими собственными мозолями. Лучшие музыканты-исполнители могут быть напрочь лишены творческих способностей и амбиций, и это никак не умаляет их заслуг на ниве искусства. В то же время творец-композитор может быть посредственным исполнителем, так как его гораздо сильнее интересует создание новых концепций и форм, нежели доведение до совершенства чего-то существующего и успевшего наскучить.

Итак, не обращаясь к оракулу Википедии, мы поймали достаточно, чтобы формула искусства сложилась: масштабный продуманный замысел и совершенство его реализации. Выходит, что в действительности могут существовать три варианта. Творческий человек, не удосуживающийся оттачивать мастерство и в целом не слишком серьезно относящийся к своему творчеству. Человек искусства, достойно отрабатывающий свою зарплату в театре или оркестре, но чурающийся творческих экспериментов. И, наконец, человек два-в-одном, творец и исполнитель, счастливчик, для которого искусство это и увлечение, и профессия. Ой, я чуть было не допустил оплошность, забыв упомянуть четвертый тип – бабушек гардеробщиц, работающих в театрах, и старушек смотрительниц, бдящих в музейных залах. Вот поистине самоотверженные люди искусства, способные при необходимости за это искусство и горло перегрызть.

Внимание! Я вынужден срочно свистать всех наверх, и это не учебная тревога. Пока мы махали умозрительными сачками, уютно побалтывая свешенными за борт ножками, к нашему кораблю приблизился коварный айсберг заблуждения. Как надежный проводник, головой отвечающий за вашу безопасность, я сделаю все, чтобы избежать столкновения. Но мне потребуется помощь каждого из вас. Давайте, не хмурьтесь, умение работать в команде – это не такой уж плохой навык даже за пределами резюме.

Айсберг заблуждения, угрожающий нашему приятному путешествию по вселенной творческого человека, называется «Настоящее Искусство». Настоящее Искусство – слова эти нужно произносить торжественно и одухотворенно, без тени веселья и намека на улыбку. Настоящее Искусство – это божество, требующее всеобщей жертвы.

Во имя Настоящего Искусства творец должен положить на алтарь всего себя, посвятить свою жизнь до единой секунды, излить кровь до последней капли. И только тогда в муках рождаются Шедевры Настоящего Искусства – фреска Микеланджело, изображающая сцены Страшного суда на сводах Сикстинской Капеллы, роман «Война и мир» Льва Толстого, полотно «Явление Христа народу» Александра Иванова, седьмая «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича, балет «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева и опера «Тоска» Джакомо Пуччини.

К зрителю, читателю и слушателю Настоящее Искусство также не ведает ни жалости, ни сострадания. Отдавая ему должное, многие люди принуждают себя тратить время, деньги и эмоциональные силы на то, что не приносит им удовольствия. Страница за страницей они с мучительным зубовным скрежетом протискиваются через текст «Отверженных» Виктора Гюго. Изнывая и маясь, заставляют себя высиживать часы в креслах Большого театра. Смиряясь с неизбежностью мигрени, загружают в свои плей-листы эпохальные творения Генделя и Брамса.