Быть учителем...(СИ)

  - Работаю я. День, ночь, а когда и все сутки кручусь, если сменщица не выйдет! Уже голова давно кругом, от усталости ничего не соображаю! А мужики... наверное, свояк с друзьями гулял! Я сто раз говорила, чтобы к нам не таскался! Сегодня морду ему разукрашу, наверное, так более доходчиво будет!

  Ольга Борисовна вытащила из сумочки листок и протянула измученной женщине.

  - Здесь расписание экзаменов! Поговорите с дочерьми...

  Назад педагоги возвращались в отвратительном настроении.

  - Всё она врет! - убежденно толковала Римма Васильевна. - Девки её давно уже пустились во все тяжкие! Юные путаны...

  - Мать может и сама не знать, что происходит в её отсутствии, - вяло возразила Ольга Борисовна, - и свято верить в порядочность дочек. Да и кто на самом деле знает, что там эти мужики делали. Пили - это факт, а всё остальное... жалко мне её!

  Римма Васильевна фыркнула:

  - Ты себя пожалей! Видела, что у этой шалавы в холодильнике? И форель, и колбаса сыро-копченная! А ты такое даже на Новый год себе позволить не можешь!

  Что правда, то правда! И всё же Ольге Борисовне было жалко женщину. Работает, не покладая рук, а девчонки дружбу с пьяницей "свояком" водят. Мало ли, перепьются мужики, да ещё и изнасилуют юных дурочек! Вот горе-то! Никакой колбасе не обрадуешься!

  Вернувшись в школу, они с Риммой Васильевной старательно написали отчеты о посещении дома Савенковых с выводами типа: "Условия жизни благоприятные. Семья материально обеспечена. Санитарное состояние в норме", и с чистой совестью отправились домой.

  А через день двух учительниц вызвали не куда-нибудь, а прямиком в прокуратуру.

  - На каком основании вы в отсутствии взрослых, без приглашения завалились в дом, где находились две несовершеннолетние? - спросил их молоденький плюгавый юноша, на котором прокурорский китель смотрелся, по меньшей мере, смешно.

  - Так экзамены...

  - Это квалифицируется, как незаконное проникновение в жилище в отсутствии хозяев!

  - А ничего, что "в отсутствии хозяев" там находились три пьяных мужика и две пятнадцатилетние девчонки! - вскипела Ольга Борисовна.

  - А гражданка Савенкова утверждает, что никаких мужчин не было, что вы ворвались в её дом, угрожали вызвать милицию, залезли в холодильник и оскорбляли дочерей-подростков!

  - Да не было этого! Мы только...

  - Хотите совет? - не стал слушать их возмущенных оправданий чиновник от закона.- Отправляйтесь к Ирине Викторовне, попросите у неё прощения и умоляйте забрать заявление, если не хотите, чтобы в школу пришло предписание о вашем "служебном несоответствии".

  Такого унижения отдавшие всю свою жизнь служению педагогике Ольга Борисовна и Римма Васильевна не испытывали никогда. Их даже не захотели выслушать, дать как-то оправдаться! И кто? Едва закончивший университет сопляк, который и жизнь-то видел только на экране телевизора.

  У дам моментально подскочило давление, закололо сердце, и вылезли все болячки, которые бывают у женщин их возраста. Учительницы появились в школе, благоухая валерьянкой и с нитроглицерином под языком. А там... там их уже ждала на полном боевом взводе госпожа Буфетова!

  - Вы позорите звание педагога! - яростно ревела она. - Таких надо гнать поганой метлой из рядов российского учительства! Подростки... права детей! Уполномоченный по детству... Конвенция....

  - Да пили эти вруньи всю ночь с местными алкашами! - рьяно оправдывалась Римма Васильевна. - Да ещё вон какие наглючие...

  - Дети лгать не будут! Это вы во всем виноваты! Немедленно... открытый педсовет прямо на дому у Савенковых, под протокол! Я вам покажу, как не соблюдать права детей на защиту их чести и достоинства! Я сама на вас в суд подам!

  - Там тесно... мы не разместимся всем коллективом в сорок человек,- устало пробормотала, сразу же потерявшая боевой задор Римма Васильевна.

  В результате к Савенковым коллективно кланяться в ноги отправилась весьма представительная группа: впереди перла грудью госпожа Буфетова, за ней семенила директриса и два завуча. Замыкала скорбное шествие на учительскую Голгофу председатель профкома и две виновницы "торжества".

  - Уволюсь! Пошли они все к черту вместе с их ювенальной педагогикой! - бормотала себе под нос Римма Васильевна. - Столько лет коту под хвост... Ещё бы я не кланялась каждой шалаве!

  Ольга Борисовна осторожно помалкивала: она не могла себе позволить уволиться. Свободных рабочих мест в маленьком городке нет, а дочь надо учить, да и самой что-то есть.

  И как не бурлила в её груди обида, она крепилась, хотя от такой вопиющей несправедливости хотелось плакать.

  День перевалил за вторую половину дня, когда учительская делегация втянулась в калитку знакомого особнячка.

  А между тем, дом жил своей жизнью очень далекой от "малого" и "большого" педсовета, который там собиралась проводить мадам Буфетова. Из распахнутых окон уже неслись не звуки заунывного шансона, а веселенький припевчик: "...а у тебя губы бантиком, а попка краником..."

  - Это как? - шепнула обескураженная профсоюзная дама Ольге Борисовне.