Быть войне! Русы против гуннов

– Идите прямо по коридору, потом поверните направо, – произнес Кияк-сар, когда Йошт и Борята проходили мимо него. Голос царя скифов по-прежнему холодил душу, заставляя сгуститься кровь и превратиться в лед. – Потом идите по ступеням вверх, дальше увидите большую комнату. По ней идите прямо, перед вами будет большая каменная дверь, за ней – выход… Ступайте!

Друзья пошли вперед, постепенно ускоряя шаг. Когда дошли до конца зала, Кияк-сар окликнул их.

– Эй, постой! – крикнул Кияк-сар уже исчезающим в темноте прохода Йошту и Боряте. Те обернулись и увидели, как царь скифов указывает кончиком меча на Боряту. Бор сглотнул, поклонился, осторожно, стараясь не шевелить руками, которые держали крепко, но осторожно тельце Горяны. Вдруг царское умертвие перевело кончик меча на стену и уперлось в факел. – Вот возьми его.

Йошт недоуменно перевел взгляд с меча на воскресшего скифа, его глазницы, как угли, тлели ровным огоньком.

– В нем сила Табити.

– Постой, великий Сар, – произнес венед, глаза бегают по сторонам, все еще опасаясь умертвия-охранников. Те стоят, будто каменные изваяния, лишь ровный свет глазниц дает понять – они при деле. – Это ведь… это ведь факел, всего лишь старый факел…

– Этот огонь светит снаружи и внутри, иных – сжигает без остатка, – медленно произнес Кияк-сар. – Он вечен.

– О, великий, но зачем он нам? – не унимался венед, казалось, страх перед мертвыми уже не жалил холодом, не перехватывал горло. – К тому же еще и вечный.

Вдруг Йошт пронзительно ойкнул, осел наземь, лицо сморщилось от боли – Борята пнул его под колено. Венед заохал, стал растирать ушибленное место.

– Не будь свиньей неблагодарной!

– А что я такого сказал? Я просто спросил – зачем нам какой-то вечный огонь. Что с ним делать?

– Помнишь: дареному коню…?

– Ага, тебе дай волю – ты и так все зубы повыбиваешь. – Йошт болезненно морщится, поглаживает колено. – Саданул так, что теперь ковылять мне до самого Кияра. Дури в тебе много, Бор.

Наверху вновь отчетливо раздались конский топот, ругань и звон металла. Глазницы скифского царя вспыхнули багровым огнем. Он грозно процедил:

– Уходите. Проход открыт.

Славяне сбросили оцепенение и двинулись вперед. Йошт, проходя мимо факела, на который все еще указывало умертвие великого предка славян, немного трясущейся рукой дотронулся до древка, глаза в страхе бегают по сторонам. Отполированная тысячами ладоней рукоятка медленно пошла вверх, ржавчина хлопьями посыпалась на пол.

Когда факел с огнем Табити оказался во влажной ладони, Йошт ощутил приятную тяжесть и тепло, которое незримой нитью пробежало по руке к сердцу. Огонь тут же отозвался, пламя стало ровнее. Венед провел рукой по огню, но совсем не почувствовал жара. – Ого-го, – удивленно произнес венед, глаза расширились от удивления. Кияк-сар одобрительно кивнул. – А как же… им и управлять можно…

Широкие от удивления глаза уставились на Кияк-сара. Тот одобрительно кивнул:

– Если понравишься Табити – твоя душа сама подскажет тебе.

Йошт вновь уставился в спокойное ровное пламя факела, оно будто шептало ему что-то. Бор в нетерпении переминается с ноги на ногу, подталкивает вдруг очарованного друга. Тот нехотя подается вперед.

Над их головами вновь раздался конский топот, послышались трескучие славянские проклятья. Наконец Йошт и Бор с Горяной на руках миновали каменную резную арку и попали в коридор, тот, немного петляя из стороны в сторону, уходил во тьму, оттуда веяло холодом. Йошт сглотнул, капелька пота предательски скользнула по виску и устремилась прямо за шиворот. Венед выставил перед собой подаренный мертвым царем-скифом факел, но тот светил тусклым огнем – едва ли дальше вытянутой руки можно было что-то разобрать.

– Вот тебе и царский подарочек, – негодующе произнес Йошт. – Вот тебе и дареное волшебство. Прав был дядя Веслав – задарма даже комары не жалят.

Вдруг яркий свет больно ударил в привыкшие к темноте глаза, брызнули слезы. Факел в руке венеда вспыхнул, разрезая на лоскуты леденящую тьму впереди, огромные тени пронеслись по стенам. Йошт различил чуть слышный женский шепот.

– Приняла… – довольный как кот, произнес рыжеволосый карпенец.

Йошт и Борята с Горяной на руках пересекли очередную арку-врата длинного коридора, под ногами похрустывал песок и глиняные черепки, временами затхлый воздух бьет в нос, взгляд цепляется за странные письмена и узоры на стенах, свет от факелов бросает на застывших, будто каменные изваяния, духов-хранителей жуткие тени, где-то поблизости журчит вода – наверняка подземный родник. Вскоре впереди вспыхнула и стала маячить яркая точка, с каждым шагом она увеличивается в размерах. Славяне облегченно вздохнули – идти по коридорам кургана под пристальными взглядами мертвых – занятие не из приятных.

Кияк-сар не обманул, подумал Йошт, проход и в самом деле открыт. А я думал, глупый мертвяк нас или не выпустит, или отдаст в лапы степняков. Мертвые, – продолжал про себя размышлять венед, – они еще те пакостники: то приснятся под утро, то в темноте пугают почем зря…