Быть живым

- Все в порядке. - Последовал ответ после небольшой паузы. - Все пошло наперекосяк, Тиен неизвестно где, я понятия не имею что делать дальше. Ты главное не переживай, я что-нибудь придумаю, если успею.

Ужас состоял в том, что это был не сарказм, в первую очередь его волновала пропажа друга и мои переживания. Он сидел разбитый с нависшим топором смерти, но при этом совершенно не собирался заниматься своими проблемами. Взвалив на себя ответственность за всех, он принимал решения, подставлялся, выворачивался наизнанку. Все воспринимали это как должное, включая его самого.

- У нас есть более важная проблема, требующая решения. - Я попыталась достучаться до него. - Твой долг дейве.

- Интересно, если Тиен в вашем мире, можно закрыть грань или нужно сначала его вернуть? - Маг как будто не слышал, или не хотел слышать о собственных проблемах, при этом он смотрел куда-то в пол неподвижным взглядом.

Странная оторванность, вялый апатичный голос и прижатая, неподвижная рука. У него же шок, как молнией ударила меня догадка!

- Сними рубашку. - Сурово потребовала я.

- Чего? - Маг оторвал взгляд от пола и перевел на меня.

- Я сказала, немедленно сними рубашку.

Он продолжал смотреть, ничего не понимая.

- Ясно. - Я подошла и сама раздела его, аккуратно сняв сначала со здоровой руки, а затем с той, что он оберегал. На протяжении всей процедуры Рик оставался безучастным.

- Матерь божья!- Вырвалось у меня.

На плече растекся уродливый кровоподтек, а сама кость была неестественно искривлена.

- Быстро лег в постель. - Продолжила командовать я.

Удивительно, Рик меня послушался.

Убедившись, что он не намерен никуда убегать, так как точно был не в состоянии, я ринулась на поиски врача.

Местный доктор, интеллигентного вида коротышка, в первую очередь предупредил, что кости сращивать не умеет, максимум, на что он способен это поставить все на место и наложить обезболивающее заклинание. При этом он обещал, что маг будет свеж и бодр, но не сможет пользоваться правой рукой. Признаваться ему, что рассчитывала на гораздо меньшее, я не стала, а с умным видом согласилась и на помощь, и на цену, назначенную за нее. Чтобы расплатится, пришлось поступиться принципами и обшарить карманы находящегося к тому моменту без сознания мага. Врач смотрел на меня при этом испуганно и с подозрением, но получив несколько люмов сверх обещанного, почтительно поклонившись, ретировался, дав напоследок бесплатный совет, запастись едой, так как после того, как маг часа через два проснется он будет зверски голоден.

Персонал в таверне при гостинице работал медленнее сонной мухи. Ждать, пока мне соберут заказ на вынос, пришлось очень долго, за это время я успела пересчитать все трещины в стенах и даже пообщаться с милой старушкой, забредшей в это царство морфея и лени на обед. Она поведала, что в городе последнее время стали пропадать молодые девушки и произошло это аккурат после того как в домике дровосека на окраине поселился странный человек, дровосек при этом бесследно исчез. Странность заключалась в том, что мужчина был нелюдим, выбирался раз в месяц в магазин, но, ни с кем при этом не общался. Все остальное время пропадал неизвестно где. За день до исчезновения очередной девушки данный субъект покупал мешок соли. Буквально вчера, моя собеседница видела, как он затоваривался солью, а значит, согласно ее теории, сегодня еще одна юная жертва женского пола должна исчезнуть.

Наконец яства были готовы и я, балансируя тарелками на подносе, осторожно переступая, поднялась в номер.

Маг выглядел значительно лучше, ушла мертвенная бледность и синева губ. Дыхание стало глубоким и ровным. Одеяло сползло, обнажив рельеф хорошо слаженной фигуры. Странно, но длинные густые ресницы и множество едва заметных веснушек не делали его лицо менее мужественным. Этот мужчина соткан из контрастов. Он был умный, сильный, но при этом ему не хватало, ни ума, ни смелости попросить помощи, в которой он сам отчаянно нуждался. Это был самый лучший мужчина, которого я только встречала. Я вдруг поняла ужасную вещь, я обречена на одиночество до конца жизни, потому, что впредь неизбежно буду сравнивать всех встреченных мужчин с ним, но вся проблема в том, что он такой один. Я испытала острый приступ, так ненавидимой Риком жалости, но не к нему, а к себе. Что мне останется после возвращения домой? Воспоминания о недопризнании в любви умирающего человека. Мимолетный поцелуй, призванный отвлечь от шока и вечная тоска по умершему мужчине, обретшему нескончаемые муки после смерти, в которых была часть моей вины.