Бытиё наше дырчатое

Чего угодно ждал Стратополох, только не такого приёма. Да, он прекрасно помнил, что, когда несколько лет назад отконвоировал Вику в клинику Безуглова, её там закодировали в числе прочего и от беспочвенной ревности. Но от беспочвенной же! А тут все улики налицо…

В какой-то степени это было даже обидно.

Пока облачался в домашний халат, супруга успела осмотреть и оценить повреждения на брюках, пиджаке и рубашке.

— Пуговки я переставлю, — успокоила она. — Как её зовут?

— Кого?

— Пуговку.

— Вика… — взвыл Артём. — Ну вот как перед Господом Богом… Не знаю я, как её зовут! Всё вышло случайно, понимаешь, случайно! Если хочешь, по идейным мотивам… Ничего личного!

— Хорошо-хорошо! По идейным — так по идейным. Я же не ругаю тебя. Я просто счастлива…

— Чему ты счастлива?

— Тому, что мужу меня нормальный человек…

— Сумасшедший дом… — простонал он хватаясь за голову.

* * *

Ужин был изумителен. Он был даже изумительнее обеда, поскольку не сопровождался тихими проникновенными склоками.

— Слушай, а где портрет? — спросил вдруг Артём.

Первого лица на стене кухни больше не наблюдалось.

Не мозолило глаза и оскорбительное изречение.

Виктория вздрогнула и потупилась.

— В шкафу, — продал Павлик.

А галстук так и не снял, вредина!

— Почему в шкафу?

— Ну… — беспомощно сказала Виктория. — Он же тебе не нравится…

И Артём Стратополох с мысленным стенанием вновь осознал себя мерзким растленным типом. Она же всем дорогим жертвует для него, всем самым ей дорогим!

— М-м… А ты не могла бы… — переждав спазм совести, попросил он, — …достать на минутку…

Встревожилась, пожалуй, даже слегка испугалась.

— Зачем?

— Надо…

Встала, беспрекословно принесла, подала с опаской. Странно. Чего опасается-то? В лёгком недоумении Артём перевернул портрет, словно ожидал прочесть на обороте что-нибудь этакое, от руки: «Виктории Стратополох — на память. Доктор Безуглов».

Оборотная сторона портрета, естественно, была чиста.

Снова перевернул, всмотрелся.

— Что? — еле слышно спросила супруга.

— Что-то общее есть… — задумчиво процедил Артём. — Но, наверное, всё-таки не он…

— Кто?

— Да понимаешь… Встретил сегодня на улице… То есть не на улице, а… Да, собственно, не важно, где я его встретил. И вот теперь смотрю…

— Кого встретил? Безуглова?! — подскочил Павлик.

— Да нет, конечно, — с досадой ответил Артём. — Так, похож… слегка…

Всмотрелся ещё раз, хмыкнул, вернул.

А с другой стороны, несходство тоже ничего не доказывает. Если портрет выдающегося человека до последней чёрточки похож на оригинал, то это уже, простите, не портрет, а гнусная, возмутительная провокация.

Странно, очень странно вела себя в этот вечер Вика. Вроде бы не притворялась, что счастлива, однако были мгновения, когда тёплое сияние карих глаз супруги меркло и на внезапно осунувшемся лице возникало жалобное тревожное выражение. Поначалу Артём вообразил, будто она ещё колеблется, простить его или не простить, но потом понял: нет. Тут что-то другое.

— Ничего не случилось?

— А?.. — Очнулась, заулыбалась. — Нет-нет, я — так…

Стратополох прошёл в комнату сына и выудил его за нежно-голубой галстук из компьютерной игрушки.

— Не знаешь, что это с мамой?

— А! — Отпрыск дёрнул плечом. — По зомбишнику о новой шизе передали… То есть не о новой… Психическая эпидемия… тоси-боси…

— Ну-ну! И что?

— Да как всегда! Засуетилась, давай в поликлинику звонить, презика в шкаф спрятала…

Презика? Ах, пре-езика… В смысле — Президента! То есть сняла со стены Президента и спрятала в шкаф… Стратополох сразу вспомнил огромный матерчатый портрет, убираемый с торца здания под надзором двух санитаров.

— Погоди-погоди… Что за эпидемия?

— А я знаю? Что-то там такое говорили… замена идеи аффектом… служение не делу, а лицу… На классном часе скажут.

Надо же, страсти какие! Санитар, помнится, высказался короче и проще: пополизаторство. Этак они, глядишь, и президентоманию извращением объявят. Ох, доиграетесь вы однажды, доктор Безуглов, ох, доиграетесь…

* * *

А поздним вечером, еле дождавшись, когда Павлик прекратит ворочаться за стеной, Виктория набросилась на мужа, как в первую брачную ночь.

— Бедный, бедный… — то всхлипывала, то шептала она. — Это я, это я виновата… Больше так не будет… Тебя ни на кого теперь… не хватит… кроме меня…

Потом изнемогла и уснула.

Измочаленный Артём Стратополох бессильной рукой попытался взбить подушку.

— Спать… — бормотал он. — Спать-спать-спать…

И уже в наплывающей дрёме возникла и обрадовала фраза:

«Какое счастье, — думал он, засыпая, — что это была всего лишь явь…»

Не забыть бы до завтра.

ГЛАВА 9 КЛЕВЕТА ЗА КЛЕВЕТОЙ

Не дай мне Бог сойти с ума.

А. С. Пушкин

Утром свежевыбритый, благоухающий кофе и лосьоном Артём Стратополох в коричневом домашнем халате прошествовал вниз по лестнице к почтовому ящику. Поднёс ключик к жестяной дверце и приостановился. На стене подъезда поверх заскобленной латиницы чернела свежая кириллическая надпись: «Любил я ваши именины».

Так. Начинается.