Бытиё. Гор. Ад (СИ)

Сморозкин не много узнал. Мало. Одна. Дочка вышла замуж и уехала. Куда, никто не помнит. Когда внук был маленький, ещё несколько лет летом приезжала. Потом то ли муж умер, то ли посадили. Участок тридцать соток. Восемьдесят, а в огородике всё ещё колупается. Соседи все гораздо моложе, ни она с ними, ни они с ней. Только, если, проходя мимо, словечком перекинутся. Ни медицину ни соцобеспечение не достает. В пенсионном бывает, да в налоговой. Но ведь кто-то все декларации ей заполняет!

Слишком активно в её отношении действовать нельзя. Можно привлечь внимание и к ней и к себе. Была проведена разведка. Специально наняли тетю из губернской столицы провести соцопрос по поводу транспортировки куска деревни в город. Если она всех прошла быстро, кто тебе с утра ведать что-то будет? Или ещё спят или уже на работе. А баба Вера всегда дома.

Бабуля, несмотря на все ухищрения опрашивающей, про родственников ничего не сказала. Пробормотала, что за могилками ухаживает постоянно, предлагала посетить их, показать, как она о могилках заботится. Чаем из травы угостила. Было такое впечатление, что эти травки с её могилок. В старческую богадельню отправляться не захотела. Аргумент был один, но убийственный.

- Здесь, я так или иначе, вынуждена на улицу выходить, снежком хрустеть, убирать его, ветки подрезать, листья и траву сгребать. Участок у меня большой, столько не поднять, но пара грядочек у меня есть, цветочки в палисаднике. Могилки к тому же ухода требуют. В магазин сама хожу. Может и куплю чуть-чуть, а как в другом мире побывала. Мне же много не надо. Музыки не хватает. Пластинки испортились, иглы - затупились. Ничего не читаю. Буковки мелкие, да и времени нет. Вроде ничего и не сделала, кашку сварила, носочек заштопала, а день прошел. А там? Всё как в тюрьме: график, на улицу без спроса не выйдешь. Или в комнате у койки сиди или у общего телика. И старческие рожи кругом. Думаете приятно на них смотреть? А себя я и в зеркале не вижу, вернее не разглядываю. Хорошо здесь. Тишина, покой, как своё кладбище. А ресторан за забором лучше телика. Музыка, танцы, драки! Ни в одном сериале такого не увидишь!

- Так ведь какие деньжищи за участок получите!

- А что мне с ними делать? Есть? Печку топить? Это вам, молодым, нужно всё и сразу, а у меня всё устоялось и моя жизнь меня очень устраивает.

- Так детям, внукам...

- Вы меня в чем-то уговаривать пришли? - Отставила блюдце с чаем баба Вера.

- Да это я так, к слову... - Перепугалась разведчица, заметив внимательный взгляд из под морщинистых век.

- Тогда удачи вам! - Поднялась баба Вера. - Так и напишите. Мне всё равно где числить меня будут. Не на кладбище же пока ещё!

Сморозкин внимательно вглядывался в линии генплана города. Сфедров влетел неожиданной птицей, схватил его за ухо и приподнял до своих губ. Василий Юрьевич даже пискнуть не успел, как Веня, забрызгивая его ухо слюной, гневно заговорил.

- Вы чего бабулю спалили уроды? Подставить захотели?

- Ты чего так? - Сморозкин выкручивая депутатские пальцы, освободил своё ухо. - Что так ей проникся?

- Чихал я на неё, но на меня подумают!

- Насчет чего? У ней была старая проводка, замкнуло. Пожарные приехали быстро. Крыша только сгорела, она, временно, подчёркиваю, временно, в доме престарелых.

- Вот суки! Чуть не развели, уже хотел отбашлять! - Неизвестно о ком выразился депутат.

- Родственник у неё объявился. Хочет к себе забрать. Можешь купить несколько соток. А зачем? Земля городу понадобилась, можно и конфисковать. Здесь перехватывающая парковка планируется. Так что тебе у ресторана свою строить не придется. Как?

- А зачем там перехватывающая парковка?

- Для тебя! Городу всё равно.

- Можешь, когда хочешь!

- Ты в телефоне фильмы со мной не таскай, потеряешь, украдут. Проблемы не только у меня будут!

- Уже сделано. А парковка тоже круглая будет?

- Да. Так рельеф местности советует. Что не понятно? Круглая значит и проект сложнее и дороже и исполнение. Откаты выше.

Сфедров достал айфон и удалил всю папку с фильмами.

- Заодно и кладбище заасфальтируем.

- Причем тут кладбище?

- У бабули частное кладбище на огороде. Семнадцать собачек и тридцать кошечек. За захоронение брала тысячу и за уход за могилкой, в год, триста.