Бытовая химия

Мэри глянула на меня, и я чувствовал, что лицо у меня полыхает и краснеет, – это выглядит смешно, когда тебе шесть, но куда колоритнее по накалу, если тебе тридцать и ты профессиональный писатель с собственной квартирой. Внезапно я увлекся расстегиванием молнии на куртке. Мэри продолжила:

– Сара подъедет позже… Том… – в сомнениях она тяжело вздохнула, перед тем как продолжить, словно давая мне шанс взять дело в свои руки.

– Просто я знаю, что Хью был очень… – я рассмеялся и шутливо покачал головой, – переживал, как мы с ней вдруг встретимся на вечеринке. Я подумал, может, он прячет ее в кухне, снабдив вооруженной охраной?

Мэри на секунду застыла, и ее глаза осмотрели меня внимательно, изучая мои скрытые намерения, потом она кивнула: «Понятно» и взяла мою куртку. Легкое радостное выражение появилось на ее лице.

– Иди и выпей что-нибудь. Поброди по комнатам. Как я поняла, в гостиной беседуют об Эмисе, в столовой – об экранизациях книг, а в оранжерее обсуждают тиранию узких рамок жанров. Но, если хорошенько поискать, можно найти кого-нибудь из моих друзей и завязать нормальную человеческую беседу.

– Спасибо, но, исходя из собственного опыта, я знаю, что лучше мне выпить чуток, а потом можно приступать к Эмису.

Упершись взглядом в ковер, я пошел в столовую за с едой и напитками. Там было полно всякой всячины. Я выпил стакан красного вина и жадно уставился на кростини.

Самым неприятным являлось то, сказал я себе слегка раздраженно, что на самом деле вовсе не было ничего особенного в том, что я снова увижу Сару. Только Хью и Мэри, казалось, думали иначе, но я ведь не обязан играть в их игры, стараясь доказать, что они не правы? Знаете такую игру, когда лежишь ночью в постели и пытаешься не думать о женской груди? Возможно, в нее играю только я один, но вы понимаете, что я имею в виду? Я уже давно не думал о Саре. Конечно, я вспоминал о ней какое-то время после того, как мы расстались. Некоторое время я просто сходил с ума, в этом нет сомнений. Я был неуравновешен, неадекватен, одержим, стремился к саморазрушению, страдал депрессией, в общем, полный набор. Но все это продолжалось примерно две-три недели или, может быть, год. Мне не довелось ее видеть после того неудачного случая на работе, и вообще я практически ничего о ней не слышал. Несколько наших общих друзей взвалили на себя непосильную ношу, чтобы не упоминать ее имени в моем присутствии, и мне перепадали лишь крохи с информационного стола, когда я слышал, что о ней говорили другие. Изредка кто-нибудь проговаривался, забывая о моем присутствии. Именно поэтому я так и ждал этого вечера: мне хотелось доказать всем присутствующим, включая и Сару, что весь этот колоброд в прошлом.

Я всего лишь пригубил второй стакан вина и болтал с парой, переживавшей из-за своего незнания последних новинок порнографии, когда Сара вошла в комнату вместе с Мэри.

Как только я увидел ее, горло мое пересохло, живот задрожал, а мой… в общем, можно просто сказать, что это был не лучший момент для моего желудочно-кишечного тракта. Я сразу же отвел взгляд, повернувшись к собеседникам. Я сделал это за долю секунды. Но даже эта мгновенная реакция оказалась слишком медленной. Сара видела, что я смотрел на нее. Я вернулся к разговору и начал активно кивать в ответ на то, что говорил мне мужчина. Еще я очень громко рассмеялся на его забавное замечание. Собеседник слегка вздрогнул.

– Вообще-то не думаю, что детское рабство – такая смешная тема, – заметил он.

– Что? О нет же, я не над этим смеялся, просто это напомнило мне одну шутку!

– Шутку о детском рабстве?

– Нет. – Я сделал глоток вина, потом рассудительно потряс головой. – Говорите, детское рабство, да? Жуть. Просто жуть.

Это было ужасно. Должно быть, прошло уже два месяца с тех пор, как мысль о существовании Сары посещала мой разум. Но стоило посмотреть на нее долю секунды, и ладони мои вспотели. Это была определенно лишь рефлексивная реакция, нечто от старой привычки. Это всего лишь инстинкт, отголосок прошлого, так чешется несуществующая рана. Все в порядке. Это был не я: всего лишь моя идиотская автономная нервная система.

Я заставил себя целый час беседовать на самые специфические темы. Причем, словно в наказание, жутко неинтересные. Но странным образом во время разговоров я ощущал, где находится Сара: прямо позади меня, слева, в соседней комнате и так далее. Моя кожа, казалось, нацелилась на нее, определяя местоположение, словно я был компасом. Однако сочетание этих ощущений с разговорами, в которых я заставлял себя участвовать, вскоре стало слишком невыносимым. Часа было вполне достаточно, чтобы соблюсти приличия. Так что ровно через час с того момента, когда я заметил, что Сара пришла, я извинился перед человеком, с которым разговаривал, потому что внезапно понял, что больше не могу сосредоточиться на предложении, которое собеседник даже не успел закончить. Я отправился поздороваться с Сарой, чтобы избавиться от всех этих глупостей и спокойно вздохнуть.