Бытовая химия

К этому моменту мой желудок съежился до размера лесного ореха. Меня совсем не радовала перспектива того, что мы втроем: я, Джорджи и Сара – будем в одном помещении. Но мне казалось невероятным представить Сару и Джорджи вдвоем, пока я сижу дома и кусаю локти. Если Сара собиралась познакомиться с Джорджи, мне просто необходимо быть рядом, чтобы контролировать ситуацию. А вдруг Джорджи что-то случайно обронит? Было бы лучше, если я буду поблизости, чтобы держать оборону. Но линия развития сюжета на вечеринке казалось просто милой игрой по сравнению с новой вестью, что вчера Сара звонила Эми. Я вполне мог себе представить начало их беседы:

Сара. Эми, пока Том в Лондоне подписывает тот контракт…

Эми. Ты что несешь, мать родная?

– Ты бы могла позвонить мне, – сказал я. Я подумал, что стоит добавить, – потому что Эми последнее время страдает шизофренией, галлюцинациями, потерей памяти, патологической ложью, и все такое. – Но я был в замешательстве, стоит ли самому об этом сообщить или подождать, пока Сара спросит, почему Эми ничего не знает ни о каких контрактах и моей поездке в Лондон, и объявить правду о болезни Эми поникшим голосом.

– Ну, я не хотела тебя беспокоить, к тому же мне показалось вполне естественным спросить Эми о ее делах, а не спрашивать об этом тебя. Ты же не знаешь о ней всего, верно? Она всего лишь твой агент.

– Верно.

– И знаешь, что меня поразило, если хочешь знать… она очень скрытная… а может быть, она более сдержанная со мной, чем с тобой…

– Скрытная?

– Я разговаривала с ней по телефону десять минут, и за это время она не дала мне ни одного определенного ответа, кроме того, что она идет на вечеринку… Вообще-то не знаю, стоит ли назвать ее «скрытной» или «уклончивой». Эми, похоже, говорила намеками, чем меня просто поразила.

– Она же мой агент.

– Я знаю, что не часто с ней общаюсь, но Эми всегда сторонится меня, так ведь? Но я никогда не замечала, чтобы это было так явно.

Я пожал плечами. Я не мог придумать более вразумительного жеста.

– В общем, – продолжила Сара, – по крайней мере, она сообщила мне, что идет на вечеринку. Ты даже не сказал мне об этом мероприятии. Весь вечер я расспрашивала тебя о книге и как идут дела, и ты ни разу даже не затронул эту тему. Словно ты что-то скрываешь от меня.

– Скрываю? Скрываю что? Я не знал, что меня проверяют, как на допросе. Я просто думал, что мы болтаем, и даже в голове не держал, что стоит упоминать какую-то дурацкую вечеринку отдела паблисити. Если бы ты меня спросила, я бы все тебе рассказал.

– Но как я могла спросить тебя, если я не знала о ней?

– Но ты же знала.

– Но ты не знал, что я знала.

Меня явно атаковали. Я эвакуировал войска под прикрытием долгого театрально вымученного вздоха. Мы перестроились и напали с тыла в надежде, что он будет менее защищен.

– Господи, Сара, у меня был такой жуткий день: я носился туда-сюда, споткнулся о бомжа, упал и еще масса всего, и вот я возвращаюсь домой, и ты туда же! Причем неизвестно, по какому поводу. Из-за того, что я не сказал тебе о том, что это не очень-то и важно и о чем ты и так знала.

Я действительно чувствовал себя ущемленным, а не просто наигрывал, чтобы произвести впечатление. Я чувствовал себя обманутым и использованным. Господи, словно я не был и так в кошмарном напряжении оттого, что мне приходилось жонглировать разными выдумками, связанными с моим любовным романчиком, неужели моей девушке было обязательно осложнять этот и без того нелегкий процесс?! Бутерброд явно падал маслом вниз.

Сара смотрела мне прямо в глаза так долго, что мне стало неуютно. Беспредельно долго, так что от моей гримасы, изображающей раненые чувства, начали побаливать мышцы век. Наконец она вздохнула и опустила голову мне на грудь.

– Прости, Том. Просто я…

Она не закончила фразу «Просто я…», приглашая меня продолжить беседу вопросом: «Просто что?», как мне показалось. Но я не собирался этого делать. О нет, господи помилуй! Я бы хотел похоронить этот вопрос и закрыть его раз и навсегда, но у меня не было готовых ответов, так что фраза повисла в воздухе. Изо всех возможных вариантов этот был самым приемлемым.