Бытовая магия от А до Я

— Идите за мной, — я торопливо зашагала по коридорам. — И да, я не давала вам разрешения переходить на «ты». Раз уж меня назначают учителем в шестом «Б», то это нарушение педагогической этики — фамильярность с родителями школьников запрещена.

— Так я и не родитель, — я не видела в этот момент лица Барса, но могла бы поклясться, что он ухмыляется.

— Опекун, представитель… можете быть кем хотите — все равно.

Доставая на ходу ключи, я свернула в коридор, в котором уже была видна дверь моей комнаты.

Шаги за спиной стихли. Барс остановился?

И только тут я осознала свою ошибку. Медленно повернулась, неосознанно скрестив пальцы.

В школьном коридоре стало гораздо темнее, несмотря на огромные окна и разгар дня. Словно кто-то в одно мгновение задернул плотные шторы.

— Открывайте дверь, — глухо приказал Барс, застывший в нескольких метрах от меня. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Я…

— Отрывайте. Свою. Дверь, — каждое слово было словно приговор.

Ведь я снилась ему точно так же, как и он мне. И если моего лица он не видел, то дверь, за которой я скрывалась последнюю неделю, очевидно, запомнил очень хорошо. И сейчас безошибочно узнал.

Руки и ноги налились свинцом. Я точно не сплю? Может быть, это один из тех снов, где хищнику наконец удалось поймать свою жертву?

Позади раздались шаги и чьи-то веселые голоса. Мирослав оглянулся, а в следующий момент уже оказался рядом с моей дверью. Все, что успела разглядеть, — это тень, мелькнувшая между отправной и конечной точкой.

Посмотрела на свои руки — ключей в них уже не было. Зато они были у Мирослава. В одно мгновение он вставил их в замок. Тот щелкнул и открылся.

— Тебя ведь зовут не Марьяна? Это не настоящее твое имя… — он покачал головой, словно журил провинившегося ребенка. — Кто ты на самом деле?

— Я отдам вашу пробирку, а затем вы уберетесь, — было страшно, но я старалась говорить твердо. — И да, отдайте ключи. Они не ваши.

Прошла мимо него и попыталась преградить дорогу.

— Подождите, пожалуйста, снаружи.

Но Барс с легкостью отодвинул меня и, оказавшись внутри, закрыл за собой дверь.

— Мне кажется, нам с вами о многом надо поговорить, — его голос источал искреннее веселье.

— Нам не о чем с вами говорить.

— Знаешь, я себя сейчас чувствую полным идиотом. Оказывается, я не только многомиллионный состав упустил. Оказывается, у меня в руках было нечто куда более ценное…

Небольшая люстра под потолком начала мигать, если бы сейчас был вечер, мы бы рисковали погрузиться в полную темноту.

— Я не понимаю, о чем вы, — во рту пересохло.

— Неужели? — он сделал вид, что задумался. — И знаешь, теперь тебе придется очень сильно стараться, чтобы убедить меня, что ты взяла состав «случайно».

— Так и есть, я просто растерялась и…

Он подошел почти вплотную. Я чувствовала запах его одеколона — терпкий, дурманящий. Он обволакивал разум, путал мысли.

— С моим кольцом так же было? Ты просто растерялась и стащила его?

— Я в жизни никогда ничего не крала!

— Неужели? — он обхватил меня за запястья, вынуждая раскинуть руки в стороны. — Поверь мне, девочка, в твоих интересах сейчас сказать мне правду. Ты недооцениваешь того, с кем связалась. Мне больших трудов стоит сдерживаться, чтобы не сделать все, что я хочу с тобой сделать.

Чуть наклонился, зарываясь в мои волосы носом и шумно вдыхая.

Да как он смеет обвинять меня?! Мне вдруг стало до слез обидно. Захотелось высказать все этому невозможному типу. Заставить почувствовать весь мой страх, безысходность.

Женщина, выносившая и родившая от него ребенка, умерла в ужасных условиях, а ведь он даже не знает этого! Наслаждается жизнью как ни в чем не бывало и смеет еще обвинять меня в чем-то?!

В груди стало горячо. Сначала показалось, что это от гремучей смеси злости и бессилия, от невыплаканных слез, из-за которых перехватывало дыхание, но жжение все усиливалось.

— Маленькая воровка… — прошептал, между тем, Мирослав, и это стало последней каплей.

Что-то словно сдвинулось. Вселенская обида затопила сознание, я рванулась изо всех сил. И в тот же момент хватка Барса ослабла, он покачнулся, и этого оказалось достаточно, чтобы я смогла высвободиться.

Мужчина начал кашлять, побледнел, хватаясь за стену. Вены на шее вздулись. На его губах появилась кровь, от вида которой я пришла в ужас. Только еще одного трупа мне не хватало!

— Что с вами? Позвать помощь? — засуетилась я, спешно вспоминая навыки оказания первой помощи.

Не было никакого торжества, что тот, кто угрожал мне, сам повержен, я лишь искренне испугалась. Весь вид Барса был словно иллюстрацией искреннего страдания. Заломленная сладка между бровей, алая кровь на бледной коже, полуопущенные веки.

— Состав… — прохрипел он.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду. Злополучная пробирка была спрятана в пакете с детскими вещами.

Мужчина зубами открыл пробку и сделал большой глоток, разом ополовинив жидкость. Дыхание его практически мгновенно выровнялось, стало глубоким, складка между бровей исчезла.

Он закрыл остаток и убрал в карман.