Бывает… (сборник)

Как-то раз господин К. присутствовал по пригласительному билету от одной малознакомой особы на творческом вечере, посвященном средневековой поэзии. Вот уже больше нескольких часов унылые ораторы декламировали не менее унылые стихи каких-то средневековых поэтов и менестрелей. И если бы не обильное угощение гостей вечера, в которое входило превосходное коллекционное вино, то, пожалуй, все зрители давно бы уже разбежались, и господин К., совершенно недоумевающий о причинах, по которым он согласился сюда прийти, был бы при этом в первых рядах. Однако превосходно приготовленное мясо и заманчивые бутылочки совершенно не отпускали господина К. на волю. Более того, чем больше было вина, тем менее унылыми казались читаемые со сцены стихи. Кое-что господину К. даже понравилось, однако запомнить содержание или хотя бы имя автора господин К. не рискнул. Сколько бы еще продлился этот унылый пир — неизвестно, однако в какой-то момент все пришло в некоторое движение, и на сцену, шурша многочисленными юбками, вышла та самая малознакомая особа, от которой и был получен пригласительный билет.

— А сейчас, — заголосила особа весьма премерзким голосом, — слово будет предоставлено нашему самому дорогому и многоуважаемому гостю, профессору истории средневековья, а также замечательному поэту господину К.! Давайте поприветствуем его аплодисментами!

В зале раздались жиденькие аплодисменты, а господин К., кушавший в этот момент довольно большой кусок мяса, сильно подавился. Ударивши себя под дых и выплюнув на тарелку застрявший кусок, он, как следует откашлявшись, неуверенно поднялся со стула.

— Мне кажется, — сказал он, — что тут произошло какое-то недоразумение. Честно говоря, я вообще ни черта не смыслю в истории средневековья. А что до всяких там моих стишков, то мне кажется неудобным зачитывать их в таком благородном собрании. Дамы обидятся, да и драки я не исключаю.

— То есть как? — спросила особа, но тут же, мило заулыбавшись, продолжила: — Ах, я вас понимаю! Ваша скромность выше всяких похвал, и поэтому нам тем более будет интересно вас заслушать, дорогой профессор! Просим!

— Я, право, не знаю, — сказал господин К. — Дело совершенно не в моей скромности, которой у меня отродясь не было. Вы явно меня с кем-то путаете, называя профессором и требуя доклада на малознакомые мне темы. А что до стихов, то уверяю вас, я их даже перед зеркалом стесняюсь вслух произносить, опасаясь причинить себе физические увечья.

— Ничего не понимаю. Но вы же — господин К.? — спросила удивленно девица, перестав мило улыбаться.

— Натурально.

— Профессор истории средневековья?

— На счет профессора спорить не буду, если это какая-нибудь феня, но что до истории и тем более средневековья, то вынужден вас разочаровать.

— Так какого же лешего вы сюда приперлись? — угрожающе вопросила девица.

— Да вы же сами не далее как третьего дня вручили дурацкое приглашение на этот унылый творческий вечер.

— Я вручала приглашение человеку, которого знала как профессора истории средневековья и прекрасного поэта, а не такому мурлу, как вы. И теперь вот приглядевшись, я ясно вижу, что вижу вас первый раз в жизни. Что вы сделали с профессором, негодяй?

— Да отвяжитесь вы от меня с вашим профессором! Очки носить надо, коли не видите, с кем общаетесь.

— Ах, так? — взревела девица. — Извольте немедленно покинуть наше благородное собрание!

— С удовольствием, — сказал господин К., направившись к выходу. — Тем более что и винишко ваше уже закончилось.

Вышедши на свежий воздух, господин К. вздохнул полной грудью и, расправив плечи, отправился в гости к профессору истории средневековья и замечательному поэту господину К., который отдал старому другу пригласительный билет на этот дурацкий вечер, так как на дух не переносил подобные унылые мероприятия…