Бывальщина и небывальщина. Морийские рассказы

Смотрит трусляк на картину – портрет своего отца. Отец – сильный, волосатый – пьет пиво, таранькой закусывает. В том же возрасте, что я сейчас, думает трусляк. Как же я похож на него, один к одному. Палец левой руки указывает вверх. На руке – татуировка: «Gott mit uns!» (С нами Бог!). У меня такая же. За спиной отца – портрет деда. Тоже очень похож, то ли он на нас с отцом, то ли мы на него, только бакенбарды иначе подстрижены. Те же поза и надпись на руке. И портрет за спиной. На том портрете – такой же портрет за спиной. И так далее. Вся труслякова генеалогия. Берет трусляк лупу – рассмотреть последний, самый мелкий портрет, – там так же, как и в других, портреты в портретах, чередой. В конце обязательно Черный Правдолюб должен быть. Да мелко больно, никак не увидеть. Раз не увидишь, как обратишься? А не обратишься, он и не ответит. Не получится через картину поговорить. Видно, следовало бы вживую его поискать.

Стал трусляк расспрашивать персонажей различных снов, где Черного Правдолюба найти. Есть такие сущности, говорят, что знают о нем. Энтузиасты параллельной истории, авторы новой хронологии академик Ант и неостепененный Глеп, близнецы-братья, они и в явленном мире живут. Знаю, знаю таких, думает трусляк. Идет трусляк к Анту и Глепу. Те долго отнекиваются. А потом говорят: да, нам известна дорога к Черному Правдолюбу. Он живет не во всех царствах сна. Не любит скакать с одного места на другое. Но всеми царствами сна управляет. Можем тебе показать его. Проблема только в том, как нам-то с тобой встретиться хотя бы в одном из этих царств. Будешь нас слушать – все у тебя получится. Как придешь домой, ложись спать, и поведет тебя промысел провидения из одного царства сна в другое. Будь начеку Не проскочи нужное тебе царство. Это сон высшей категории, третьей стадии, сопровождаться будет темно-синим небом и белыми облаками. Освещенными ярко, неизвестно откуда. А внизу земля, лесом покрытая, неосвещенная почти, далеко-далеко. Ты влетишь туда стремительно, прямо в этот мир. Называется это царство Загадочно небесным. Как попадешь туда, не прозевай, не пролети мимо. Снижайся потихоньку. Посреди леса поляну найдешь. Там и будем тебя ждать.

Мы к тебе всей душой. Хоть один мориец доверяет нам, верит в существование параллельных миров, а значит, и параллельной истории. Понимает и любит параллельную историю, а это значит, что и новую хронологию понять сможет.

Так и сделал трусляк-правдолюб, как ему академик и неостепененный сказали. Там, в этом Загадочно небесном царстве, он и встретился с ними, как договорились. Ведут Ант и Глеп трусляка по темному лесу Вдруг, слышат, кто-то пыхтит, чей-то могучий храп раздается. Вот он, Черный Правдолюб, праотец всех трусляков. Огромный, могучий. Нельзя ли, чтоб он потише храпел? Просто волосы дыбом поднимаются от его храпа. А деревья вокруг так и трясутся, того и гляди, ветки ломаться начнут, а деревья падать. Вдруг, он еще громче храпеть начнет? Нельзя ли попросить, хотя бы, чтобы он храпел не более, чем сейчас?

– Не слишком ли ты много на себя берешь? «Чтобы он храпел не более». Может, ты еще скажешь, «чтобы он не храпел более»? – ядовито спросил Ант. – Или ты думаешь, что это одно и то же?

– И задом наперед, совсем наоборот, – поспешно добавил Глеп. – Или ты скажешь еще, «чтобы более он не храпел»? И это тоже будет то же самое, то есть, самое то?

– Успокойтесь, друзья, ничего такого я не думаю.

Ант и Глеп с удовольствием рассматривали Черного Правдолюба: какой милый, ах, какой милый!

Трусляк был другого мнения. Грязноватый, грузный, необъятный, довольно бесформенный, одним словом. Здоровенная башка. Лица не разглядеть – закрыто жокейкой с козырьком. Видны огромные багровые щеки и подбородок, непонятно какой по счету – второй или третий. Что-то не очень похож он на трусляка. Кабы не знал – решил бы, что наглый бывалый. Или балбес, но полный балбес, что почти одно и то же. Наглый бывалый и полный балбес – почти одно и то же. Трусляк не может так отчаянно и беззастенчиво храпеть. Трусляки интеллигентные, тактичные и ненавязчивые. И конституция у нас, трусляков, хрупкая. Если бы трусляк так храпел, а трусляки вообще не храпят, им с детства внушают, что храпеть неприлично, если бы трусляк так храпел, давно бы голову себе отхрапел. Этот храпит, как кабан. Рыкает, как лев. У них, что у кабана, что у льва, шея – о-го-го, они могут себе храпеть или рычать без всякого риска потерять голову. Но, если он, как говорят, праотец всех трусляков, – вполне может быть таким здоровенным. Иначе, как бы он мог один дать жизнь такому огромному племени трусляков всея Мории. А, может быть, и всей Земли. В Южной Америке, я точно знаю, очень большая диаспора трусляков. Слышал я, что и в Европе, и в России трусляки тоже имеются, и очень уважаемые существа притом.