Бывшая любовь

– Во-первых, неплохо – не есть хорошо, – его прерывистый вздох не сулил мне ничего приятного, – а во-вторых, от лица компании вам выражается благодарность. Характеристику в институт я подпишу, как только Евгения Александровна ее составит.

– Но я бы хотела…

– В ваших услугах мы более не нуждаемся.

Сухой до скрипа голос не предполагал возражений, а неестественная напряженная поза, в которой застыл Сергей Петрович, открыто говорила, что иного смысла в его словах искать не стоит. Я сжала челюсть до скрежета зубов и подскочила. Только бы не разрыдаться прямо здесь, только бы не показаться слабой. За что он так со мной? Даже отказать можно было корректнее. А не словно я пустое место.

Закрыв лицо руками, я выбежала из кабинета и упала в чьи-то крепкие объятия. Я не очень-то разбираюсь в запахах, но этот, окутавший меня, был приятен. Цитрус, оттененный цветочным ароматом. Фиалкой, что ли? Боже, о чем я думаю?

Выпутавшись из лап утешителя, я стремительно скрылась в туалете. Хорошо, что внутри никого не было. Эмоции так и рвались наружу, что, не заботясь о возможных последствиях, я дала им волю. Надрывные рыдания, однако, быстро сменились громкими всхлипами, а те – нервным скулежом, который тоже вскоре стих. Да что я в самом деле? Это не единственная компания в городе. Да, привыкла, да, мне здесь нравилось, но я легко найду замену.

Сплюнув остатки горечи в унитаз, я расправила плечи и покинула спасительную кабинку. Зеркало, посылая мне ехидный воздушный поцелуй, злорадно улыбалось. Раскрасневшееся лицо, опухшие глаза. По мне, было определенно и ясно, насколько сильно я хотела здесь работать. Но увы, не всем. Что ж. А не пойти ли мне домой? Сидеть до пяти вечера смысла не было.

Надеюсь, обед еще не закончился, и свидетелями моего побега были немногие. Я приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Черт. Уже бывшие коллеги столпились у кабинета директора. И тихо прошмыгнуть мимо вряд ли получится.

Но я сделала шаг… И остановилась как вкопанная.

Дверь Сергея Петровича была распахнута настежь, и оттуда доносились громкие голоса. Мужчины явно спорили.

– Мы с тобой это уже обсуждали. Выйди из кабинета и закрой за собой дверь. А после я жду извинений.

– Ага, десять раз. Оставь Карину у нас. Ты же сам видишь, Санна не справляется, – возражал Денис.

– И что? На Карине свет клином не сошелся, найдем другую…

– В том-то и дело, что не сошелся, но ты этого не видишь.

– Выйди… – холодный стальной голос Сергея Петровича лезвием скользил по воздуху.

Денис стоял ко мне спиной, но я видела, как тяжело он дышал. Что он делает? Зачем?

– Тогда я тоже ухожу. Заявление напишу позже, – и не дав сказать больше директору ни слова, он хлопнул дверью, что та чуть не слетела с петель. Взглядом Денис быстро нашел ошарашенную меня, схватил за руку и потащил к выходу. Я боялась дышать. Эффектный уход, однако.

Глава 14

Денис протащил меня через две улицы и продолжал бы это делать до сих пор, если бы я не выдернула руку и не остановилась. Ощущая всем телом его порывистые движения и скованные от напряжения мышцы, я только начала осознавать происходящее. И переживания из-за правильности его действий обрушилось на меня лавиной. Ладно я, мне терять нечего. Тем более Сергей Петрович обещал предоставить в институт характеристику. Можно сказать, я отделалась легким испугом и даже в чем-то выиграла. Кто знает, вдруг я и восстановиться успею. Но зачем Денису так себя подставлять?

– Что это сейчас было? – запыхавшись, спросила я.

– Не бери в голову, – сперва ощетинился он, но тут же улыбнулся. – Слегка перегнул, да?

Я почувствовала, как уголки губ поползли вверх и спустя секунду мы оба, не сдерживаясь, хохотали. Прохожие оборачивались на нас, и я почти уверена, что осуждающе вздыхали, но мне было все равно. И пусть я не совсем понимала, что вообще происходит, близость Дениса позволяла мне отдаться моменту. Меня уже не так расстраивало «увольнение» и отношение Сергея Петровича. Оно осталось где-то позади. И, надеюсь, навсегда.

Вытирая подступившие слезы, я украдкой глядела на Дениса. Он расслабленно стоял, прислонившись к стене. От былой злости и негодования не осталось следа. А глаза его, минуту назад светившиеся от веселья, продолжали светиться, однако из чистого, близкого к голубому, серого вдруг превратились в дымчато-черный, заставив меня вздрогнуть. И снова эти колебания эмоций. Отчего-то мне стало холодно, хотя вокруг стоял жгучий зной, что даже пришлось обнять себя за плечи, отводя взгляд. Ну не могла я бороться с чувством, что меня просвечивают рентгеновскими лучами. А Денис, казалось, этого не замечал. Он стоял неподвижно с непроницаемым лицом, пристально разглядывая мой профиль. Я и забыла, как глубоко умею дышать, делая короткие вдохи, лишь бы грудь не трепетала, когда он неожиданно ожил, и что было несвойственно ему, бешено затараторил:

– Прости меня, мне нужно вернуться. Я оставил документы и сумку. Ты же доберешься до дома сама?