Бывшая. Моя. Настоящая

Опустив руку, Молотов погладил бедро Киры, пробежал по внешней стороне, остановился на колене, еще вниз, и обратно, ближе к промежности. Кира лишь громче застонала и сильнее обхватила его плечи, чуть выгнулась… Дима легко дотронулся до губ любимой и, отведя согнутую в колене ногу Киры в сторону, устроился удобнее. Возможности растягивать прелюдию и далее больше не было, да Кира и не хотела этого. Она призывно развела ноги шире, всем своим существом стараясь ощутить Диму еще ближе.

- П-пожалуйста… - сбивчиво прошептала Кира, сжав пальцами Димины плечи. – М-м-м… - застонала она сквозь стиснутые зубы, ощущая, как Дима стал погружаться в нее. – М-м-м… - приподняла бедра навстречу, стремясь вобрать, наполнить им себя, отдаться ему со всей искренностью и готовностью.

Молотов тоже не смог сдержать рвущийся из его нутра рык наслаждения. Ощущать себя в ней являлось верхом блаженства. Теплая и влажная, покорная и нежная, она принимала его, позволяя ему чувствовать себя действительно живым. Кто же он без неё? Кем был без неё? Он едва не потерял её…

Сладко… Поймав ладошки Киры и сплетя их пальцы, Дима прижал руки Киры к постели. Несколько толчков и снова взгляд глаза в глаза. Дима, двигаясь неспешно, желая растянуть это упоительное удовольствие, не торопился набирать темп и было похоже, что Кира полностью его в этом поддерживала. Хотелось прочувствовать каждый миг, каждое касание… Взгляд из-под полуопущенных ресниц, жаркое, шумное дыхание. Желая стать еще ближе, Кира обхватила его стройными ногами, доверяясь ему полностью, позволяя владеть собой, покорять себя. И он покорял… Она была такой податливой, ищущей в нем спасение и убежища, что он не мог обмануть ее доверия. Он чувствовал, что ей хорошо. Страсть, взметнувшаяся во время прелюдии, внезапно сменилась нежностью, плавностью, теперь хотелось просто чувствовать и растворяться в неге, с кровью текущей по венам.

Жар не отступил. Кира стонала в голос, запрокидывала голову, выгибалась, извиваясь под ним. Ее хриплые, глухие стоны будоражили сознание, заставляя желать Киру еще сильнее, хотя ему и казалось, что сильнее быть уже не может. Но снова и снова он, слыша ее еще более завораживающий сейчас голос, ощущая движения навстречу, чувствуя, как она, при особо глубоких проникновениях сжимает его руки, хотел испить ее до последней капли, чтобы потом, они, изнеможенные и переполненные друг другом, обнявшись уснули, согреваясь теплом своих тел.

Кира принадлежала Диме и душой, и сердцем, и разумом, и телом. Внутри нее все замирало при каждом его погружении в нее, а он двигался снова и снова – глубоко, желанно, заполняя ее до краев. Она чувствовала его силу и мощь, чувствовала, как он, погружаясь внутрь ее, заставляет ее плоть растягиваться, подстраиваясь под его величину. И это вызывало восторг вкупе с острым желанием ощущать Диму как можно ближе, как можно дольше. С губ снова и снова срывались стоны, временами почти сливающиеся в протяжном выдохе – то тише, то громче, в зависимости от того, каков был темп и глубина погружения в нее Димы.

Одно особенно глубокое движение, и Кира, всхлипнув, изогнулась всем телом. Вот так ей и хотелось, чтобы сильно, чтобы жадно…

- Да… - выдохнула она, желая вот так чувствовать его. – Да… Да… - ощущая, что он увеличил темп и глубину проникновений, шептала Кира, с готовностью откликаясь на каждое его вторжение, двигая бедра навстречу, вбирая его в себя.

Молотов и сам чувствовал, что долго ему продержаться не удастся. Склонившись над ней, он с жадностью припал к ее губам, требуя от Киры поцелуя. Она ответила… Языки, влажные и юркие, сплелись, борьбы за первенство не было, хотелось лишь чувствовать друг друга, любить друг друга. Освобожденными из плена руками, Кира обхватила шею Димы, неистово лаская его губы, наслаждаясь этим чудесным искушением.

Она была так близко, разгоряченная и родная. Ее запах – свежий, будто морской бриз, с легкими нотками цитруса, пьянил. От ее кожи слегка пахло цедрой апельсина… И запах ее немного взмокшего тела. Самый желанный запах на свете…

- Кира, - прорычал Молотов, осознавая, что он фактически достиг развязки. Она, поняв его, вновь обхватила его ногами, давая почувствовать, что готова к его оргазму, что не отпустит – примет в себя. – Кира…

Несколько особенно глубоких, сильных толчков, вырвавших из груди Киры сдавленный крик, опаляющее ее влажную от пота шею прерывистое дыхание Димы, ее руки, обхватившие его плечи… Молотов застонал, а в следующую секунду стон его перетек во властный рык, будто он заявлял свои права на этот дом, эту постель, эту женщину – его женщину, которой, единственной, отныне отдано право делить с ним ложе, быть хозяйкой в его жилище.