Бывшая невеста, или Отбор в Академии Драконов (СИ)

— Прости меня за это, — сказала я сквозь смех, весь этот дурацкий смех. Рейн вздохнул и встал из-за стола.

— Вы правы, — неожиданно сказал Рейн, достаточно громко и уверенно, за столом даже перестали смеяться. — Знаете, Павел, вы имеете полное право смеяться надо мной! Ведь вы благородны. Я всего лишь жалкий жук на вашем фоне. Я бы никогда не смог так, как вы, добиться всего того, чего добились вы! Это же надо — потерять любящую женщину, испортить отношения с дочерью, и все ради женщины, любовницы, которая изменяет вам до сих пор с фитнес-тренером, и дочери, которая вообще не от вас. Но обеспечивать их, людей, которые вам, по сути-то, и никто, очень благородно.

За столом повисла звенящая тишина. Что? Я попыталась понять слова Рейна, но даже не успела, ведь отец по столу ударил кулаком.

— Да как вы смеете! — взревел он, подскочив со стула. Он был в бешенстве. А Рейн абсолютно спокоен.

— У Анны третья группа крови, у вас первая, и у Алевтины первая. Ну же, сложите один плюс один. Или вы совсем не знакомы с биологией?

Отец застыл, он резко потянулся в карман и достал смартфон.

— Это… это неправда! — тут же запричитал Алевтина.

Она вся побледнела и затряслась. Да этого же… это его просто не может быть. Я смотрела на Рейна и не могла понять. Он серьезно?

Отец что-то прочитал и поднял голову на мачеху.

— Папа… папочка, выгони их! Они говорят такое про нас!

Но отец даже не обратил внимания на причитания Ани. А ведь обычно он ни одного ее слова не пропускал.

— Какая группа крови у Ани?! — рявкнул папа.

Впервые за столько лет он повысил голос на Алевтину.

— Алевтина!

— Я… Я… Паша… Отец ведь не тот, кто сделал…

Я была в шоке, особенно от последней фразы. Я что, сплю? Или Аня и правда не дочь папы? На мои плечи легло пальто, я посмотрела на Рейна, он подал руку.

— Да как вы смели?! Прийти в мой дом! Говорить такие слова…

— Я лишь сказал вам правду, — не менее жестко перебил его Рейн. — И вот вам в подарок еще одна правда. Ваша жена вам до сих пор изменяет. А неродная дочь за глаза называет старым скупердяем. Никто вас здесь никогда не любил, кроме Наташи. Потому что она потрясающая. Она добрая. Искренняя, всепрощающая. Но вы потеряли ее. И лучше бы вам перестать орать и пожелать дочери доброго вечера. Иначе в этом мире вы останетесь совсем один.

— Не вам мне указывать! — вскипел папа, он посмотрел на меня.

Мы встретились глазами. Я думала, что же он скажет.

— Папа, это все неправда, я люблю тебя! Я же самая лучшая доченька, — вклинилась Аня, она подалась вперед, и отец отклонился от нее. Так же, как делал со мной.

В этот момент я не почувствовала триумфа. Только усталость и боль. Вот так выглядела и я, каждый раз.

— Но, папа…

— Уйди, пока тест не сдашь, ты мне не дочь, — кинул отец, а после посмотрел на меня.

— И ты тоже тест сдашь, — жестко сказал он, обратив эти слова уже ко мне.

Я хмыкнула. Потрясающе.

— Знаешь, Алевтина, а я впервые с тобой соглашусь. Отец вовсе не тот, кто сделал, а тот, кто воспитал, — сказала я уверенно, посмотрев на мачеху, которая вся тряслась в истерике. А после перевела взгляд на отца. — Именно поэтому у меня нет и не было отца. Это был последний ужин. Спасибо, я наелась, на всю жизнь.

Положила руку в ладонь Рейна.

— Наташа. Ты сдашь тест! — закричал отец, но мне плевать было, я шла вперед, да так быстро, что бывший еле поспевал.

— Наташа…

— Хочу уйти.

— Ты его дочь.

— Нет, не была и не буду. Мне не сдался ни его тест, ни его богатство. Просто давай уедем, как можно быстрее.

— Наташа, — раздалось откуда-то сзади, но мы уже выходили во двор. Я бежала к машине, а Рейн следом.

Он пропищал брелоком, я заскочила на пассажирское, а он — на водительское. Машина поехала. Вот только, увы, доехали мы только до ворот, на которых и застряли.

— Охранник, — с горечью поняла я.

Рейн вздохнул.

— Хочешь, снесу дверь? — предложил он, но я горько усмехнулась.

— Не стоит, Петрович хороший человек, отец и так в бешенстве, уволит его. А у него семья хорошая, и папа неплохо ему платит на старости лет.

Рейн улыбнулся.

— Что? — не поняла я.

— Ты всегда думаешь обо всех, кроме себя.

Рейн положил руку на мою, поднял ее и поцеловал. Это все отдалось в душе такой теплотой.

— Спасибо тебе, что заступался…

— Они тебя просто не заслуживают, — уверенно сказал он.

Наш разговор прервал отец, я дернулась, когда он постучал в окно машины.

— Я могу поговорить с ним, по-мужски, — тут же предложил Рейн, но я только покачала головой.

— Нет, это должна сделать я сама, — сказав это, нажала на кнопку. Окно открылось. Выходить я не хотела, так как надеялась поскорее разобраться и уехать.

— Наташа, я не разрешал тебе уходить, — отец трясся, меня удивило, что он выбежал в одном пальто и тапках.

— Мне не нужно твое разрешение.

— Я не договорил…

— А я договорила, — уверенно сказала я. — Пожалуйста, открой ворота. Я хочу уехать.

Отец молча смотрел на меня. Я впервые позволяла себе говорить вот так откровенно и резко.

— Во всем виновата Алевтина! — неожиданно рявкнул он. — Наташа, если ты моя дочь, все мое состояние…