Бывшая принцесса

<p>ГЛАВА 3-4</p>

ГЛАВА 3

НИКОЛАЙ

Блять. Я не могу стоять на месте, зная, что Квин здесь. На втором этаже с моей сестрой готовиться к тому, чтобы выйти и дать клятву в церкви, с муниципальным браком уже улажено.

— Думаешь, она будет паинькой и не откроет рта? — Павел поправляет убогую бабочку на своей шее.

Мой некровный брат. Он и Сергей самые верные из моих людей, часть семьи Громовых. Верность. На Острове нет охраны. Нас объединяет если не родство, то готовность броситься на амбразуру ради другого.

Я стал Главой девять лет назад, в свои двадцать один, когда вертолет с родителями разбился прямо по дороге обратно на Остров. И даже спустя столько лет находятся безнадежные самоубийцы. Это неважно. Сейчас Остров представляет собой крепость, а я твердо закрепился на месте Главы

— Тебе стоит реже открывать рот.

Только Павел, Сергей и Анна знают, как Квин здесь оказалась. Для остальных это добровольный договорной брак.

Павел продолжает на русском:

— Что ты собираешься с ней делать? Мы сразу приступим к итальянцам и алжирцам, будет не до девчонки.

Нью-Йорк и часть Атлантик-Сити за Коза Нострой. Алжирцы — главные сборщики оружия, пока мы расчищаем для них дорогу в другие рынки сбыта. Нужно расширятся.

Братва превосходит в военных умениях все отряды Коза Ностры вместе взятые, но нам нужна финансовая и логистическая поддержка, чем станет империя МакГрат. Мы заберем Атлантик-Сити, организуем воздушные перевозки алжирцам и начнем шаг за шагом выходить в законных бизнес. Сейчас по бюджету бьют договоренности с местной властью.

— Квин будет хорошей девочкой. — забираю из его рук кольца — И совет, брат.

Павел по-детски наклоняет голову, светлые волосы падают ему на глаза.

— Не прикасайся к Квин, если от этого не зависит ее жизнь. Иначе я знаю, как распорядиться с твоей.

Хватаю друга за заднюю часть шеи. Он не дрогнул, только коротко кивает.

— Забота о ком-то строится не через пробуждение ненависти.

— Забота о том, чтобы она не доставила проблем, а этот Львенок кусается, если прикоснуться.

Когда я заканчиваю говорить, по лестнице уже стучат шаги. Первой спускается Анна. Она старше Квин, но выглядит девочкой в сравнении с ней. Невеста же роскошна, тонкие полоски царапин от ее ногтей начинает щипать. Синяки на шее и руках девушки замаскировали. В голубых глазах вызов, неправдоподобная смелость. Менее проницательный человек ничего бы не заподозрил. Ее зрачки нормального размера, дыхание ровное, но напряжение выдает ее реакция на звук телефона Анны. Квин вздрагивает.

— Десятиминутная готовность. Нам нужно торопиться.

Не отвожу взгляда от безупречно белого платья и ярких губ девушки. Квин вряд ли принимает это за одобрение, потому что говорит:

— Я сделаю ровно столько шагов, сколько нужно. Не беспокойтесь. — разворачивается на каблуках.

Павел толкает меня к выходу из галереи первого этажа. Выхожу на широкую тропу, поднимаю глаза к пасмурному небу. Это будет долгий долгожданные день.

* * *

КВИН

Я произносила в своей жизни много речей, но услышав короткое Николая:

— Лучше поверить врагу, чем другу. Но я доверяю тебе.

Вздрагиваю.

Клятва звучит присягой. Лживой и едкой.

В церкви слишком много радостных человек, но есть и серьезные в первом ряду. Они не самые смертоносные из зрителей пусть и при оружии в святом месте.

Николай не давит, когда я молчу, не сжимает руку, которая кажется такой слабой в его лапе. Зверь.

— Доверие другому означает верность себе. — звучу хрипло — Так что не стоит обманываться.

Я никогда не подчинюсь и не задержусь здесь надолго.

Теперь мои пальцы чуть стискивают, но только для того, чтобы после «да» отпустить и обменяться кольцами с отливом белого золота. Всё внутри кричит имя Ричарда, человека, который любит меня, которому я не смогла дать ничего взамен. Я изменщица, воровка его лет и чувств, но я вернусь.

Когда ненормальная аудитория ждет поцелуй, беру инициативу и лицо Николая в свои руки. Его щетина чуть колит ладони. Я наклоняю так, чтобы его голова и моя рука скрыли лица. Это сложно, мужчина намного выше.

Наши губы в нескольких сантиметрах друг от друга. Я ощущаю тяжелое дыхание, черт возьми, супруга, не шевелюсь. Спектакль. Занимаю время тем, что рассматриваю его тонкий-тонкий шрам у подбородка, ресницы, густые брови, но это занимает не больше полусекунды.

Мое внимание наконец привлекает взгляд, от которого хочется бежать, но я в последней из возможных ситуаций.

— С Диккенсом ты бы сделала так же? — тихий хриплый голос, что я практически читаю по губам.

Нет. Не знаю. Конечно, нет. Но… точно бы не случилось следующего.