Бывшая жена

Артем молчит, тяжело дыша и переваривая информацию. Каждая мышца лица напряжена – думает, как выкрутиться? Нет, бесполезно… Уж лучше пусть сознается во всем, и то больше уважения будет.

– Я проиграл тот поцелуй, это был фант – ничего более, – растерянно хрипит бывший муж.

– Ах, ты играл… – всплескиваю руками. – Ты целовал ту, на которой потом женился! Лиза вечно крутилась возле тебя, и не смей это отрицать, как и то, что спал с ней!

– Она была рядом, потому что мы знакомы со школы и учились в одном учебном заведении, у нас общие приятели и одна компания – это логично! Но я не спал с ней!

– Не верю. Милана общалась с Лизой, и та похвасталась ей, что добилась своего: вы стали больше, чем просто знакомые…

– Да какой мне смысл врать тебе сейчас, Аня? – встряхивает меня за плечи, чтобы пришла в себя.

Я резко скидываю его руки, которые сейчас кажутся противными.

– Тогда почему ты женился на ней, а? Так быстро забыл ту, которую любил… И женился на той, с кем изменял.

– Прекрати выстраивать ложные теории, – расходится в эмоциях не меньше моего и перекидывает стрелки на меня. – И тебе ли говорить о любви, когда сама выскочила замуж за друга с потока и почти сразу же родила от него?

Я ловлю ртом воздух, но не хватает времени, чтобы придумать стоящий ответ. Здесь я не готова защищаться. Вряд ли Бродский меня поймет.

– Ты написала мне крупными буквами, что не любишь меня, Аня. Нет никого хуже, чем я, и ты несчастлива со мной – сама мне так сказала. А потом выставляла счастливые совместные фоточки с этим чмырём. Он оказался лучше меня, он сделал тебя счастливой – всем видом ты это показывала! Тебе было больно, говоришь… А, как херово было мне, рассказать?

– Не стоит… – сглатываю.

Артем может не продолжать, потому что я прекрасно понимаю, о чём он говорит. Я специально выставляла те фотки. Не хотела, чтобы Бродский думал, что раздавил меня своим предательством… Хотела, чтобы его мужское достоинство задрожало, и он испытал хотя бы малую долю той боли, которую причинил мне. По факту, он не бросал меня – это сделала я.

А потом узнала, что беременна. Рассказать Бродскому и на коленках приползти обратно? Нет, это про меня.

Прийти со слезами на глазах к одинокой и принципиальной матери, которая остерегала всю дорогу от связи с Бродским? Тоже не про меня.

Везде мешает чертова гордость.

А вот начать встречаться с другом, от которого поступают знаки внимания, и переспать, чтобы потом назвать его отцом ребенком… Это про меня. Тут даже гордость заткнулась вместе с совестью.

Самой противно, правда…

Но для меня тогда это был выход. Ребенок будет расти в полноценной семье, и я смогу раз и навсегда вычеркнуть Артёма из своей жизни.

Знала, что он не будет долбиться в стену, от которой разит равнодушием к нему и счастьем с другим. И оказалась права. Нас быстро развели, а Артём не приставал звонками или сообщениями.

– Поверила какой-то полоумной и, даже не спросив меня, всё оборвала, – возмущается бывший муж вслух и укоряет взглядом. – Ты же знала, что я любил тебя, Аня…

– Твоя полоумная подтвердила факт измены, когда мы с ней встретились случайно, – сквозь зубы выдавливаю я. – Что ты на это скажешь, Бродский?

– Лиза? Я не знаю… Она поддерживала меня, когда мы с тобой расстались. Была рядом всегда… Как друг.

– М-м, да что ты… – сминаю губы, чтобы с них не сорвались плохие слова. – И как долго вы дружили? На сколько тебя хватило, чтобы не засунуть в неё свой…

Я прикусываю губу и сжимаю кулаки. Дико злюсь. Эта чертовка, когда мы были вместе, всё время крутила задницей возле Артёма. И конечно, когда представилась ситуация, она не стала упускать свой шанс.

– Я должен был оставаться один до скончания веков, Аня, и радоваться за тебя и твою семью, так считаешь?

– Боже, да зачем же ты женился на этой… Вертихвостке. Денежки богатого папочки заслонили глаза? Открывшиеся перспективы?

Артём пристально смотрит нам меня, сузив глаза, и молчит. Сканирует моё взбесившееся лицо, напрягая скулы. Я задела его. Именно этого и добивалась. Тот случай, когда важна не сама суть, а цель: унизить своим вопросом.

– Это всё, Аня? Или может что-то ещё…

Не дождавшись от меня ответа, он медленно встаёт со скамейки и не спеша уходит прочь. Я смотрю Артёму в спину и шлепаю себя по коленке:

– Какая же дура…

Я не должна была говорить то, что не думаю о нём на самом деле. Артем никогда не был таким… Падким на богатства и блат. Он всё время ругался с отцом, когда тот использовал своё положение и деньги, чтобы помочь сыну. Это бесило Артёма. И он добровольно отказывался от его подачек. Между ними всегда царили напряженные отношения… Несмотря на родственную связь, они очень разные: и в характерах, и во взглядах, и потому не понимают друг друга.

Недолго думая, я тоже поднимаюсь и иду следом за Бродским. Нагоняю его быстрым шагом и останавливаюсь возле дерева, на ствол которого навалился плечом Артём.

– Извини, – с сожалением выдыхаю. Хочу дотронуться до него, но в сантиметре от спины останавливаю свою руку и засовываю в карман. – Я не считаю так. Во мне говорила злость и … ревность.