Бывшая жена драконьего военачальника (СИ)

— Альберт, раз твой сын под следствием и подозревается в организации переворота, род Вилдбэрн больше не может принимать участие в Совете, пока ситуация не уладится, — заметил Форест.

— Стоило бы почистить Совет от настоящих крыс, — уколол Вотерборн, обратив взгляд к вспыхнувшей Камилле.

— Род Моррис запятнал себя, — поддержал его Рамси. — И больше не может выступать в Совете. Это место должен занять другой род, более достойный.

— Но… как же… — Камилла подскочила с места, её взгляд заметался по помещению в поисках поддержки. — Вы мне обещали…

— Я? — рассмеялся Генри. — О чём вы? Вы в чём-то меня обвиняете?

— Идём, — Шейн взял меня и Викторию за руки, чтобы повести нас в сторону выхода.

Вспышки артефактов засверкали с новой силой, я зажмурилась, послушно следуя за Грантом, и открыла глаза, только когда стало тише.

Мы оказались в коридоре. Несколько журналистов застыли в проходе, не зная, броситься к нам или сосредоточиться на заседании. В итоге, нарвавшись на убийственный взгляд Шейна, они предпочли второе.

— Что теперь? — слабым голосом спросила Виктория.

Арест брата будто забрал из неё все силы.

— Соберись! — рыкнул на неё Шейн, отчего вздрогнули мы обе. — Теперь возможно всё, даже военное столкновение. Итана так просто не отдадут, обе стороны.

— Пропустите, стервятники, — сквозь толпу журналистов протолкался Альберт.

Мрачная решимость на его лице подсказывала, что неудача на Совете его не сломила, а наоборот подстегнула.

— Введите меня в курс дела, почему вы все здесь? — он выверенным взмахом руки создал вокруг нас сферу безмолвия и обратил требовательный взгляд к Шейну.

— На Ланкастера напали, Салливан и Сеймур не выходят на связь. Итан попросил меня сопровождать Викторию и Джослин, опасался оставлять их в академии.

— Попросил тебя… Да… времена, — протянул со злой усмешкой на губах Альберт. Синие глаза вспыхнули огнём его магии. — Мы планировали сначала их вывезти, а потом бы Итан выступил перед Советом.

— Это я виновата, — судорожно вздохнула Виктория, обняв себя руками. — Я его вызвала, сказала, что у Джослин неприятности.

— Из-за меня? Ничего бы я ей не сделал, — поморщился Шейн.

— Идёмте, теперь уже нет смысла выяснять, кто прав, а кто виноват, — проворчал Вилдбэрн-старший. — Идёмте.

Он приобнял дочь за плечи и повёл её за собой, только не к лестнице, а двинулся вглубь дворца. Шейн так и держал меня за руку.

— Куда мы? — обратилась я к Альберту.

— Мы пойдём не через парадный вход, — пояснил он, не оборачиваясь.

— Но я не хочу… У меня здесь… болит голова, — пролепетала я под нос.     

Естественно, никто не услышал или не обратил внимания. Мы в молчании покинули открытые для посещения помещения и перешли в некогда жилую часть здания. Шаги глушил густой ворс ковра, зелёный, какой-то иррационально чужеродный, как и позолота на стенах, картины, вазы.

— Ты дрожишь, — отметил Шейн с тревогой.

— Тут… тут всё неправильно, — пояснила я, хоть и понимала, что говорю глупость.

Но в висках болело так, что к горлу подкатывала тошнота. Теперь я очень жалела, что съела тот несчастный суп на обеде, лучше бы опустила его на голову Найджела. Как же мне сейчас были нужны друзья, но меня сопровождал Шейн, совершенно разбитая Виктория, которой нужна была поддержка даже больше, чем мне, и отец моего любимого, не скрывавший своей неприязни ко мне.

— Что-то вспомнила? — предположил Грант.

— Нет… Да… Не знаю, — замотала я головой.  

— Обстановку дворца, насколько знаю, восстановили не досконально, — он поддержал меня за талию, не давая осесть на пол. — Совсем плохо?

— Тошнит... Перед глазами всё плывёт.

— Давай-ка проверимся на яды, — предложил он. — Виктория, — позвал, подхватывая меня на руки.

Драконица обернулась, испуганно охнула и приблизилась ко мне, чтобы провести диагностику.

— Ничего нет, она здорова, — озадаченно сообщила она, когда заклинание вернулось к ней.

— Потом, надо идти, — напомнил Альберт. — Придётся нести её на руках.

В какой-то момент мне стало так плохо, что реальность отдалилась. Я больше не замечала обстановки, лишь слышала шаги, размеренное дыхание Шейна, и чуть пришла в себя, когда раздался каменный скрежет, лица коснулась прохлада будто подземелья, а носа — запах затхлости. Надо мной сомкнулась тьма. Стало так страшно, что я завозилась на руках Шейна, и обнаружила, что теперь наш путь проходит по тёмному тоннелю.

— Где мы? — спросила я тусклым голосом.

— Тайный ход, — ответил Альберт, уверенно продвигаясь вперёд.

Взгляд зацепился за факелодержатель, выполненный в виде головы дракона. Виски вновь прострелило болью, в мыслях раздались чужие голоса, мой плач, детские всхлипы и боль в пальцах.

«Хватит спотыкаться, Анжелин» — ожил в памяти упрёк Роксаны, тогда ещё Кассандры, Шептуньи.   

— Мы здесь шли, — я отвела руку, чтобы коснуться шершавых стен. И в мыслях сразу зажглась фантомная боль. — Я плакала. Было страшно, и пальцы болели. От ожогов, да. Кэйтилин вели за мной. Она тоже плакала. Очень громко.

— Что она такое говорит? — Альберт вдруг остановился и развернулся к нам. — Не может быть. Неужели…