Бывшие. Я тебя верну (СИ)

Это незаконно. Это опасно, в конце концов!

– Я не могу, – пячусь назад. – Пожалуйста, простите. Не могу.

– Вы уже делали такое! Вы спасли жизнь мне!

– Это было совсем другое. Вас привезли в больницу, была безвыходная ситуация…

– Сейчас она тоже безвыходная! – он явно начинает заводиться. – Счет и идет на минуты, разве вы не видите?

– А если он умрет? Что будет тогда?

– Это будет плохо, этот человек мне нужен живым.

Только теперь замечаю на запястья раненого мужчины характерные следы то ли от веревки, то ли от наручников.

Это не друг, – доходит до меня, – скорее наоборот.

Здесь произошло что-то ужасное и меня хотят в втянуть в эту паршивую ситуацию.

Я мало смотрю кино, но знаю, что ничем хорошим подобное не заканчивается.

Нужно просто уйти! Уйти, и все. Я не обязана ему подчиняться. Жизнь – не кино. Он не посмеет мне ничего сделать!

– Я ухожу. Меня ждет сын. Найдите кого-то еще.

Невзоров смотрит на меня долгим недобрым взглядом.

– Вы уверены в своем решении?

– Да. Я уверена.

– Ваша смелость похвальна, но я не могу вас отпустить, – и в голосе его звучит что-то такое, что заставляет меня испугаться еще сильнее. – Вы сейчас просто сделаете это, а потом мы просто обо всем забудем. Вы вернетесь к своему сыну, получите хорошую сумму и все будет так же, как и было. Обещаю, что больше вас не потревожу.

– А если я все-таки откажусь?

– Если откажетесь… тогда как раньше уже не будет точно.

– Вы мне угрожаете?

Он снова смотрит на меня. Долго и не мигая. Вдоль позвоночника бегут мурашки.

– Просто сделайте это. И все будет хорошо.

Я на перепутье, мне страшно. Этот человек очевидно способен на многое.

А если он что-то сделает с моим сыном?

Я не могу рисковать его жизнью и здоровьем. Не могу!

Кладу сумку на кресло, туда же скидываю кофту.

– Мне нужен чистый спирт, горячая вода и человек, который мне поможет.

– Все будет, можете пока переодеваться, – кажется, он ни на секунду не сомневался, что я соглашусь. – Вы приняли верное решение, Анна.

А я вот так не думаю. Но назад дороги уже нет.

– Василий Александрович.

Он оборачивается.?

– Кто этот мужчина?

Несколько секунд он молчит, а потом берется за ручку двери.

– Переодевайтесь, – после чего уходит.

Часть 35

На улице уже стоит глубокая ночь, когда я вхожу в темную прихожую. Обессиленно стягиваю обувь и сразу же направляюсь в комнату к сыну.

Вещи до конца не разобраны, всюду стоят коробки. Пробираясь аккуратно, чтобы ничего не задеть и не разбудить Мишу. Он сладко спит, подложив под щеку сложенные ладошки. Рядом лежит старый плюшевый медведь, еще мой. Сын стесняется того, что до сих пор спит с игрушкой, но пока отказаться от милой детской привычки не может.

– Прости, что меня весь день не было дома, малыш, – ласково глажу его по шелковым волосикам. – Я ужасная мать. Но так вышло, я не хотела.

Слышу за спиной тихие шаги. Оборачиваюсь – позади стоит Ратмир. В комнате темно, но пока нет занавесок, помещение освещает слабый лунный свет.

Взгляд Ратмира очень встревожен. И у него явно накопилась сотня вопросов.

– Я сейчас приду, минуту, – говорю шепотом и снова возвращаю внимание сыну.

Это был поистине сумасшедший день и завершение его было не менее безумным. Сейчас, уже дома, кажется, что все это было одним большим тревожным сном. Но нет, я действительно сделала подпольную операцию какому-то человеку. Не понимаю, как. Даже смогла поставить анестезию, представление о которой до сего дня имела лишь довольно поверхностное. Просто действовала на автомате, по учебнику. Полностью отключила страх и эмоции.

Когда я поняла, что просто уйти не получится, решила, что мой долг спасти этого мужчину и думать нужно только об этом. Если я уеду, он точно умрет. А так хотя бы есть призрачный шанс.

Ранение оказалось глубоким, очень сложным. Пуля застряла в ребре, в каких-то миллиметрах от сердца. Прежде мне никогда не доводилось даже присутствовать на подобного рода операциях, не то, что делать самой. В одиночестве.

– Он будет жить? – спросил Невзоров, глядя на проведенную мной работу. Пациент мерно дышал.

– Не знаю, – честно ответила я, стягивая одноразовые перчатки. – Ближайшие 24 часа будут решающими. Я сделала все, что могла. А теперь хочу поехать домой.

– Говорить он сможет??

– Не знаю. Скорее да, если очнется. Но его нельзя напрягать, нужен полный покой и пристальное внимание врача. Эта операция лишь малость, дальнейшая его жизнь зависит от ухода.

– Меня не волнует его дальнейшая жизнь, – холодно сказал Василий Александрович, – он просто должен очнуться и кое-что нам рассказать. Все.

– Я просто предупредила, это мой долг.

– Я очень благодарен вам, Анна, и теперь перед вами в долгу. Вы всегда можете обратиться ко мне за людей помощью.

– Спасибо, но мне ничего не нужно. И деньги тоже. Просто отвезите меня домой.

????????????????????????

Не понимаю, куда именно я не по своей воле влезла и что мне за это будет. Надеюсь, что наши пути навсегда разошлись и я забуду обо всем как о страшном сне.

Выйдя из комнаты сына, бесшумно закрываю за собой дверь и иду на кухню, где горит приглушенный свет.