Бывшие. Я тебя верну!

– Наташ, а Роман Демьянов, случайно, не родственник тебе? – неожиданно поинтересовался Ник.

– Случайно родственник. Муж. Бывший. Почти, – путалась в показаниях я. – А что?

– Сегодня документы прислали на подпись от «ТСТ-Медиа». IT-консалтинг. Увидел знакомую фамилию и о тебе вспомнил.

– Вы что, теперь партнеры?

Что мир так тесен, а?

– Я просто одобрил договор. Думаю, он тоже.

– Пап, – подбежал Лера. Они с Ваней облюбовали пустой угол в кофейне и шептались о чем-то, – а мы когда пойдем на аттракционы?

– На выходных.

– Здорово, – она в припрыжку побежала к брату и полушепотом. – Скажи маме, что на выходных…

Ник разом напрягся весь, глаза словно льдом заволокло, поза опасно возбужденная.

– Извини, Наташа, – и поднялся. Я не прислушивалась, но донеслось тихое: вы общаетесь с мамой?

Я допила кофе и решила, что пора домой. Разговор у нас больше не клеился: каждый о своем думал. Мы попрощались у моего дома и разошлись. Было уже полдевятого: Еву купать пора. Рома, надеюсь, покормил ее.

– Кто это? – он встретил меня в коридоре. Руки на груди скрестил, взгляд тяжелый, ревнивый.

– Ты пришел к ребенку. Вот и следи за дочерью, – разделась и пошла на кухню. – Это ты так хорошо поела? – удивилась, глядя на пустую тарелку. Требовать от Демьянова, чтобы еще и посуду мыл – это слишком даже для меня. Он и так в раковину поставил! Хотя лучше бы сразу в посудомойку.

– Папа сьель, – честно призналась Ева, виновато улыбаясь. – Он осень кусать хосел. Я его колмила!

Мы обменялись с Ромой взглядами. Меня не разжалобило его голодание, даже на пустые макароны и мини фрикадельки бросался. Он никак не отреагировал, продолжал гневно сверкать очами грозно-серыми. Ну прямо бог верности и чести, а я блудница Вавилонская.

– Мужик, дети – это вообще как? – грубо спросил, когда Ева пропала из поля зрения.

– Не смотри на меня так, – пресекла претензии. – Если намерен права качать и отчет требовать, лучше не приходи вообще.

– Ты требуешь от меня нормально это воспринимать?! – вспылил он. – Серьезно?!

– Уходи, – я тоже была непримирима.

Рома развернулся и вышел. В ванную Еву понес. Я просидела в ноутбуке больше часа, прежде чем вернулся. Уложил.

Встал в дверях. Рубашку он снял сразу, сейчас еще и нижнюю майку. Темная поросль волос очень провокационно убегала под синие брюки, вены на руках вздулись от напряжения. Я сглотнула, заметив в паху крупную шишку, а во взгляде густое туманное марево. Я прекрасно чувствовала настроение почти бывшего мужа. Знала, о чем думал и чего хотел. Почти семь лет замужем.

– Не смей, понял?

Рома не слышал. Вырез майки сканировал. От его удивительной наглости даже обида притуплялась, уступая возмущению. Ну вообще охренел! Неужели реально мог между нами интим предположить?!

– Ева спит? – меняла тему. Трусливо, да.

– Спит… – Рома шагнул ко мне. Я поднялась и выставила руку.

– Свободен. Обязанности отца выполнил.

– А мужа? – шепнул многозначительно, так по-мужски.

– Мы разводимся, Рома! Очнись!

Он не ответил, продолжил напирать. Все, не достучаться. Демьянов прет на броневике. Глаза темнее грозовых туч в начале мая. Хочет. Тумблер управления переключился на нижнюю голову.

– Не смей… – я попыталась ударить его, но он перехватил правую руку. Потом и левую. Впечатал меня в стену, а себя в меня.

– Наташка, я так тоскую без тебя… – лихорадочно вжался губами в шею. Руками ягодицы мял. Я всего на мгновение позволила себе расслабиться, когда поцеловал. Глубоко, тягуче, с хмельным привкусом шального наслаждения. Долгого и порочного. – Ты нужна мне… – проговорил, глядя в глаза, но меня не видел, только свое желание получить мое тело. Сейчас ему это нужно. Облегчить тягу. Уменьшить давление в паху. Соблазнить меня. А там по принципу довольной женщины.

– Оставь меня, Рома, – я разорвала поцелуй, судорожно воздух хватать начала. Дышать нечем от сумасшедшего притяжения. – Неужели не видишь, что убиваешь меня?

– Нет, я воскрешаю нас. – Он дернул мои штаны вниз и запустил руку между ног. Сдвинул полоску трусов и медленно провел по нижним губам, раскрывая, касаясь клитора и обводя вход. Я инстинктивно сжала пальцы, когда вошел в меня. – Посмотри, – жарко шепнул, языком по губам провел, – разве ты не хочешь?

Мое тело отзывалось на него, все еще хотело ласк и бунтовало против голоса разума, а вот в душе обреченность жила. Рома так и не понял, что проблема не в нас. Моя обида намного многограннее, чем извечная боль от мужского предательства. Он изменил мне не только как женщине. Он долгое время выбирал других людей и свой комфорт. Спасал себя в наших отношениях, принося в жертву на алтарь своего страха нашу семью. Меня как женщину и мать. Я не сомневалась в чувствах Ромы, но меня пугало отсутствие эмпатии и упрямое желание остаться для всех хорошим. Так не бывает. У меня не было решения для этой задачи, но и полумеры не по мне. Я не собиралась заставлять его выбирать. Зачем? Я сделала выбор за него. Разрубила то, что и так на тонкой веревочке держалось. Я не хочу худой мир между нами. Лучше уж добрая ссора. В нашем случае расставание.