Бывшие. Я тебя верну!

– Занята была? – едко вставил. Как-то похер на ее прошлое было, пока не узнал, что и мой отец в этом конвейере побывал.

– Я связалась с Андреем, – проигнорировала мое замечание. – Я была уверена, что ребенок твой. Ты моложе! Андрей велел не лезть к тебе и дал денег на аборт. Я хотела поначалу, но мать запретила и сказала, что заберет младенца себе. Я решила родить. А что? – выпучила глаза. – У вас обеспеченная семья, связи, деньги. После родов снова Андрею позвонила. Он ругался, но Ваньку сразу признал Демьяновым. Днк-тест сделал и подтвердил, что ребенок твой. У тебя свадьба как раз намечалась, ну и чтобы я не смела все испортить, перечислял мне деньги на сына. Так и жили. Потом твой отец умер… – она попыталась ко мне приблизиться, молить взглядом. – У меня все хорошо было. Я не собиралась лезть в твою семью, но мать умерла и с деньгами туго стало. Вот и пришла.

– С деньгами туго? – переспросил нарочито сочувственно. – А ты что с ними делала? Целку восстанавливала под каждый хуй?

– Зачем ты так… – снова глаза опустила, даже слезу выдавила. – Что-то маме переводила. Ну и жила за границей. Я ведь учиться хотела…

Я закатил глаза. Один. Два. Три. Только бы не сорваться и не отъебашить ее. Как же я ее ненавижу. Обоих. Отца и его блядь. Он же первый, пусть его будет.

– Я вот не пойму, как ты осмелилась явиться?

– Я была уверена, что ты отец. Боялась, что Мария Алексеевна тебе все рассказала и ты пошлешь меня. Тогда бы официально в суд обратилась. Но ты таким добрым и заботливым оказался… Рома, прости!

Ага, ослом. Добрым и заботливым долбоебом.

– Простить? – непонимающе переспросил. – Да я жену потерял из-за вашего с отцом вранья!

Хорошо же удружил мне! Своего сына на меня записал! Единственное, что не билось в концепт мудака-отца, который решил грех не афишировать на старости лет – прагматичность. Есть в этом еще что-то. Я вспомнил, как отец лет шесть назад перевел на нас с Темычем все активы, движимое и недвижимое имущество. По завещанию мы получили средства с его личных счетов, но это капля в море по сравнению с переведенным ранее. Неужели берег деньги для старших сыновей? Боялся Юлю в качестве опекуна в нашей семье увидеть? Ваня в силу возраста имел право на неоспоримую часть наследства, но сейчас это только деньги, не больше. Никаких управленческих активов.

Возможно, таков мотив. Но здесь только догадываться можно. Нужно посоветоваться с Артемом.

– Ром, я все понимаю, но я не хотела, чтобы так получилось! Что теперь будет? – заикалась она.

У меня в голове такая квинтэссенция негативных эмоций, что я просто не мог думать здраво.

– А что будет? – склонил голову на бок. – Ты пойдешь точно в направлении на хуй.

– Но, Ром, он же брат…

– И? – надменно вздернул бровь. – Ты нормально с меня получила. До восемнадцати лет хватит.

В моменте думать о маленьком человеке, Иване Демьянове, не получалось. Я, блядь, хочу подумать о себе и своей семье! Моей жене и дочери!

– Нужно еще – вперед на кладбище.

В душе, в сыновьем сердце, где у него всегда особое место было – дыра, чернота, пусто.

– Но как же мы жить будем?! Рома, я знаю, что нам положено. Адвокаты…

– Адвокаты? – я дернул ее за локоть. – А теперь слушай сюда, шлюшка с заграничным паспортом: у тебя неделя, чтобы собрать манатки и убраться обратно в Питер. Ты должна поговорить с Ваней и объяснить ему сама, как, блядь, вышло, что его отец умер год назад. И в твоих интересах стать ему образцовой матерью. У меня на тебя такой компромат, что вмиг останешься не только без ребенка, но и на нарах за жестокое обращение и насилие.

– Ты что! Я никогда!

– Лучше заткнись. Я назначу своему брату содержание, но ты будешь получать деньги подотчет и только на его нужды. Хотя нет, – я оттолкнул ее, – лучше найду ему няню с проживанием. Чтобы для ребенка, как мама, а для тебя надзирательница. Как в тюрьме будешь.

– Рома, нет! – она бросилась за мной. – А если я все исправлю?

– Неделя. Потом пожалеешь.

Я уехал на работу. График забит до отказа. Но я слышал только шум в ушах и скрип зубов. Я злился на всех и даже на себя. Отец, мать, Лазарева и я сам. Они все поступили низко и по-скотски, а я? Ваня ведь думал, что у него есть отец. Нет, поддерживать эту легенду не собираюсь: моя уверенность в отцовстве дорого обошлась, а может вообще неподъемной стать. Но он ведь мой брат. Темыча брат. Ему пиздец как не повезло с родителями. А с братьями? Не знаю. Нет сил хорошим быть, правильным. Как папа учил. Твою мать.

В шесть я рванул на стадион. «Красную пресню» мы с ребята арендовали по вторникам. Любили погонять в футбол. Я давно не приезжал. А сегодня хотелось чего-то постоянного, что со мной не первый год. Брата увидеть хочу. Потом к Наташе с Евой и на секунду представить, что у нас все по-прежнему.

Я с футбола, она ужин накрывает, спинку потрет, если хорошо попросить. Ева на всю катушку использует свои двадцать минут мультфильмов. Потом покупаем, обсудим, как прошел день, дочь уложим и друг другом займемся…

– Ну наконец-то! – меня заметил Сашка, муж Олеси. – Что пропал?