Бывшие. Я тебя верну!

– Ну ты иногда прямо как маленькая! – и сжал в объятиях. Естественно, мой! У меня мысли не было, что у нее внутри чей-то чужой ребенок. Это моя жена. Вся моя. В этой женщине я уверен, как в себе. Нет, больше, чем в себе! – Я так люблю тебя, девочка моя. Получилось. Неужели у нас вышло… – я целовал ее руки и лицо. Я был счастлив. Очень счастлив. И благодарен. Правильно. Все правильно. У меня нет и не может быть детей, мать которых не моя любимая жена.

– Рома, нам нужно обсудить, как нам быть после развода.

– Какого развода? – охренел я. Что-то я не понял. – В смысле развод, Наташ? Мы любим друг друга. У нас дочь и будет еще малыш…

– С ней у тебя тоже сын, но вы же не живете вместе, правда? Или как? Почему она в Москве? Разве они не в Питере жили? Что это было вообще?!

– Она приехала с Ваней. На заработки, – горько хмыкнул. – Я помогал деньгами. Иногда виделся с Ваней. Только с ним, – на всякий случай уточнил и на Княжну взглянул. – Он не мой, Наташ. Ваня не мой сын.

– В смысле? Я думала… Это как?

– Ты ведь видела его, Наташ? Он похож, правда?

Она не ответила.

– Когда Лазарева пришла и рассказала. Когда я увидел Ваню, то ни минуты не сомневался, что он Демьянов. Только он Андреевич, а не Романович.

– Андрей Иванович?! – ошеломленно ахнула она.

– Да. Отец изменял матери с моей девушкой. Вот такие пироги.

– Рома, мне очень жаль. Правда. Я знаю, как ты любил отца. Как хотел сына… – и такая горечь была в ее голосе.

– Я хотел детей только от тебя. Только. Знаешь, мне так стыдно стало, когда ощутил облегчение, вскрыв конверт с результатом.

Только ей и матери мог признаться, что всего лишь человек: со своими слабостями, страхами, низменными страстями. Теперь мама по другую сторону от меня. Единственная женщина, которой верю, Наташа.

– Я не знаю, зачем Лазарева к тебе полезла. Я дал ей неделю убраться из города. Не думал, что хватит ума к тебе полезть.

– А мальчик?

– Он наш брат, Наташ, и имеет право на помощь и содержание. Мы позаботимся о его будущем.

Мы с Артемом решили привлечь надежного человека для присмотра за Ваней. Чтобы и за ним, и за Лазаревой следил. Юля все же мать. Как ни крути. Ребенку нужна мама. Когда-то хотел познакомить Ваню с Наташей. С женщиной, которая знает, как дать любовь и ласку детям. Из-за моего вранья закрутился такой водоворот, что мне себя не собрать, не то что мир спасать. Но бросить Ивана на полное попечение Лазаревой не смогу. Если будет конкретный прецедент или опасность со стороны непутевой мамаши – будем действовать жестко. Лишать родительских прав. Не знаю, сказала ли она ему про мое не отцовство, но сам тоже поговорю. И с ней, конечно. С особой жестокостью. Моя семья – табу. Она его нарушила.

– Наташа, я не хочу тебя терять. Я просто не смогу без тебя. Дай мне шанс. Я люблю тебя. Ты знаешь это. Чувствуешь.

– Когда-то я думала, что не смогу простить измену. Принять после другой. Но мне не противны твои прикосновения, запах, близость. Я верю в твои чувства. Правда, верю. Мне была невыносима сама мысль делить, Ром. Я хотела мужа только для себя, а отца для моих детей. Я такая, какая есть.

– И я люблю тебя именно такую.

– Я не знаю, смогу ли снова довериться тебе, Рома. Я люблю тебя, но не хочу мучиться и мучить тебя недоверием. Мне нужно время. Не дави. Если мы сможем после всего, то не из-за детей.

– Извините, – доктор, похоже, устал ждать под дверью. И медсестра тоже. – Мы поставим капельницу и понаблюдаем до утра. Как раз анализы придут.

– Я не могу. У меня дочь.

– Я заберу Еву, а ты отдыхай. Я съезжу домой и привезу необходимое. Не беспокойся.

Я вышел из клиники. Достал пачку сигарет, закурить хотел, но, вспомнив, улыбнулся. Я скоро снова отцом стану. Больше никаких вредных привычек.

Посмотрел на часы. У меня было еще время разобраться с Юлей, потом Еву заберу и вместе к Наташе поедем.

Лазарева не отвечала на звонки. Ну конечно же! Неужели уже на российско-финской границе? Я пробил по GPS местонахождение Вани. Дома. Значит, из сада она забрала его. Ну, что же, съезжу.

Артем отнесся к Ивану настороженно. Он изначально не принимал его в качестве моего сына. А брата… Познакомившись, чутка смягчился. Совсем чуть-чуть. Темыч достаточно сух в проявлении чувств, большего от него ждать не стоит. Мы решили немного выдохнуть, остыть и понаблюдать. Он просил еще, чтобы я мать простил. Хотя бы попытался. Только дело в том, что я не был обижен или зол. Уже нет. Схлынуло. Пусто у меня в том месте, где сыновья любовь и привязанность жила. Обязан им, да. Рождением своим, как минимум. Этого не забуду. А вот в остальном… Меня убила подлость отца и молчание матери. Сейчас я примерно понимал, что ощущала Наташа, когда обманул и предал ее. Я бога благодарить должен, что ее опустошение сменилось слабым зародышем прежних чувств. Надеюсь, что вместе с новой жизнью возродится хотя бы отголосок былой любви и веры в меня.

Я тарабанил в дверь несколько минут, думал с петель снесу, но мне все же открыли.

– Я просто хотела все исправить! Помочь вернуть тебе жену! – крикнула Лазарева с порога.