Бывшие люди

Княжна Елизавета Голицына (в замужестве Трубецкая) – Елизавета, Эли.

Князь Владимир Трубецкой, ее муж – Владимир.

Княжна Татьяна Голицына – Татьяна.

Петр Лопухин, ее муж – Петр.

ИХ ВНУКИ

Дети Михаила и Анны Голицыных

Княжна Александра Голицына (в замужестве Осоргина) – Лина.

Георгий Осоргин, ее муж – Георгий.

Князь Владимир Голицын – Владимир.

Графиня Елена Шереметева, его жена – Елена.

Княжна Софья Голицына (в замужестве Мейен) – Соня.

Виктор Мейен, ее муж – Виктор.

Князь Сергей Голицын – Сергей.

Клавдия Бовыкина, его жена – Клавдия.

Княжна Мария Голицына (в замужестве Веселовская) – Маша.

Всеволод Веселовский, ее муж – Всеволод.

Княжна Екатерина Голицына – Катя.

Дети Николая и Марии Голицыных

Князь Кирилл Голицын – Кирилл.

Наталья Волкова, его жена – Наталья.

Дети Александра и Любови Голицыных

Княжна Ольга Голицына – Ольга.

Княжна Марина Голицына – Марина.

Княжна Наталия Голицына – Наталия.

Князь Александр Голицын – Александр.

Князь Георгий Голицын – Георгий.

Дети Веры и Льва Бобринских

Графиня Александра Бобринская (в замужестве Болдуин (Baldwin)) – Алка.

Филипп Болдуин, ее муж.

Графиня Софья Бобринская (в замужестве Уиттер (Witter)) – Соня.

Реджинальд Уиттер, ее муж.

Граф Алексей Бобринский – Алексей.

Графиня Елена Бобринская.

Дети Владимира Владимировича и Татьяны Голицыных

Князь Александр Голицын – Александр.

Дарья Кротова, его жена – Дарья.

Княжна Елена Голицына – Елена.

Княжна Ольга Голицына (в замужестве Урусова) – Ольга.

Князь Петр Урусов, ее муж – Петр.

Дети Елизаветы (Эли) и Владимира Трубецкого

Князь Григорий Трубецкой – Гриша.

Княжна Варвара Трубецкая – Варя.

Княжна Александра Трубецкая – Татя.

Князь Андрей Трубецкой – Андрей.

Княжна Ирина Трубецкая – Ирина.

Князь Владимир Трубецкой – Володя.

Князь Сергей Трубецкой – Сергей.

Князь Георгий Трубецкой – Георгий.

ИХ ПРАПРАВНУКИ

Дети Владимира и Елены Голицыных (урожденной Шереметевой)

Елена Голицына (в замужестве Трубецкая) – Елена.

Андрей Трубецкой, ее муж.

Михаил Голицын – Мишка.

Илларион Голицын – Ларюшка.

Пролог. Наугольный дом, Москва, 23 ноября 1918 года, поздний вечер

Сиделка готовила свежую перевязку, когда в комнату ворвались чекисты. «Вы видите, что тут умирающий?» – спросила она и заступила дорогу вошедшим. Перед ними в полутьме лежал граф Сергей Дмитриевич Шереметев, старик семидесяти трех лет, бывший адъютант императора Александра III, член Государственного совета, обер-егермейстер, отпрыск одного из самых знатных аристократических родов России. Граф Сергей был при смерти: гангрена поднималась все выше по ногам, для спасения его жизни оставалось единственное средство – ампутация. Я. Х. Петерс, заместитель председателя ВЧК и один из инициаторов красного террора, провозглашенного в сентябре 1918 года после убийства Моисея Урицкого и неудачного покушения на Ленина, остался наблюдать за операцией, чтобы посмотреть, выживет ли человек, которого он пришел арестовать.

В спальне графа Сергея в ту ночь лицом к лицу встретились две противостоявшие друг другу России: Россия будущего и Россия прошлого. На одной стороне был Петерс – молодой, сильный и вооруженный истовой верой в правоту своего дела, на другой – граф Шереметев, больной, слабый, поверженный и умирающий.

Историю пишут победители и о победителях; литература о русской революции служит наглядным тому доказательством. Биографий Ленина на несколько порядков больше, чем биографий Николая II, книг о большевиках в сотни раз больше, нежели о меньшевиках. Занимаясь историей семейства Шереметевых и работая в 2006 году в Российской государственной библиотеке, я просмотрел многочисленные ящики с каталожными карточками, относящимися к разделу «Великая Октябрьская социалистическая революция» (каталог бывшей Ленинки был тогда еще не полностью доступен в интернете), и не нашел в них ничего о дворянстве. Удивившись, я спросил библиотекаря, отчего в каталоге не представлена эта тема. «Революция и дворянство? – поразилась она моему наивному вопросу. – Разумеется, ничего нет: революция не имеет никакого отношения к дворянству, а дворянство не имеет отношения к революции». Работая над этой книгой, я неоднократно получал столь же обескураживающие отзывы от западных историков: многие из них разделяют убеждение, что дворянство получило по заслугам, и нечего удивляться его забвению и беспокоиться о его памяти. Обе точки зрения – что революция не имела отношения к дворянству или имела, но нас это не должно заботить – исторически и морально неверны и несправедливы.