Бывшие люди

Из-за отсутствия в деревне государственной администрации царь возлагал на дворянство обязанности по поддержанию там порядка, и они фактически продолжали нести эту повинность вплоть до 1917 года. Около тридцати тысяч дворянских семей, живших в своих поместьях в начале XX века, представляли собой крошечные островки достатка в огромном море крестьянской бедности. Даже через сорок лет после освобождения крестьяне все еще были недовольны тем, что, получив свободу, не получили землю, которую традиционно считали своей, поскольку именно они ее обрабатывали. Крестьян обязали выплачивать выкупные платежи; им приходилось еще и арендовать дворянские земли, и после уборки урожая им мало что оставалось. Большинство крестьян в черноземных, самых урожайных губерниях питались главным образом хлебом, квашеной капустой и луком; из-за частых неурожаев, сопровождавшихся жесточайшим голодом, вымирали целые деревни. Во время голода 1891 года более трех четвертей призывников были признаны негодными к военной службе по слабости здоровья.

Крестьяне не могли свободно продать свою землю; они платили более тяжелые налоги; до 1889 года, чтобы покинуть деревню, они должны были иметь паспорт, который получали только при полном погашении налогов, долгов и доли в общинных выкупных платежах. Дворяне и крестьяне были разделены не только экономическими барьерами, но и культурной стеной: в подавляющем большинстве дворяне были европеизированными детьми реформ Петра Великого. Крестьяне же, напротив, жили в мире традиционной культуры, обычаев и верований, которые мало изменились со времен возникновения Московского царства.

Неудивительно, что и после 1861 года у крестьян было принято по-особому проявлять свое отношение к господам. В 1910 году, когда княгиня Варвара Долгорукова проезжала мимо крестьянок близ своего поместья, они падали перед ней на колени. Княгиня строго запретила им делать это, однако их поведение после ее запрета не изменилось. Дворяне-землевладельцы принимали в отношении крестьян заносчивый и менторский тон, в то время как те изображали ложное невежество и добровольное самоуничижение, что не мешало им надувать хозяев.

Земельный голод и индустриализация заставили многих крестьян покинуть деревню и искать работу на фабриках. В 1900 году рабочий класс составлял около 1,7 миллиона человек, лишь на 200 тысяч уступая по численности дворянству. Условия труда на фабриках были очень тяжелые, а законов, защищавших права рабочих, не существовало, и им было запрещено даже собираться для обсуждения своих нужд. Мужчины, женщины и дети работали иногда по 18 часов в день, многие рабочие и их семьи вели полуголодное существование. Приток крестьян в города привел к острой нехватке жилья. Рабочие жили в бараках, казармах и сырых подвалах; некоторые ночевали на фабриках, прямо под станками. Скученность и антисанитарные условия порождали массовые заболевания, в городах свирепствовали тиф, холера и туберкулез. Но как ни тяжела была жизнь рабочего, она была много лучше участи городской голытьбы и безработных. Трущобы, возникшие в крупнейших городах, были рассадником бандитизма и проституции. Некоторые из них имели столь дурную славу, что полиция не решалась там показываться. Люди этого темного мира промышляли кражами и попрошайничеством и умирали в нищете.

Вспоминая юные годы жизни в России, Владимир Набоков писал: «В это необыкновенное десятилетие века фантастически перемешивалось новое со старым, либеральное с патриархальным, фатальная нищета с фантастическим богатством».

Набоков родился в последний год XIX века в богатой дворянской семье. Его дед был министром юстиции в царствование Александра II и Александра III, а отец Владимир Дмитриевич – видным либералом-западником, одним из лидеров Конституционно-демократической партии (кадетов). Огромное состояние Набоковых включало превосходный дом в Петербурге, поместье Выра и пятьдесят пять человек домашней прислуги. В Выре крестьяне приходили к отцу Набокова за помощью в разрешении споров, денежными ссудами и иной поддержкой и, как правило, ее получали.

У русского либерализма была своя предыстория. В 1790 году дворянин Александр Радищев опубликовал «Путешествие из Петербурга в Москву», книгу, содержавшую яростное обличение крепостничества и завуалированный призыв к свержению монархии. Книга была изъята из продажи и уничтожена (ее публикация оставалась под запретом до 1868 года), а автор приговорен к смертной казни, которую Екатерина II заменила ссылкой в Сибирь. С Радищева начинается длинная цепочка представителей дворянского сословия, выступавших за реформы, а позднее стремившихся сокрушить монархию. А. И. Герцен, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин, В. И. Ульянов-Ленин и его старший брат Александр… Список этот можно продолжать бесконечно.