Бывшие. Одна фамилия на двоих

Вещи одной ходкой перекочевали в гостевой дом, и собиралась я уже там. Дима поехал за вещами в дом к родителям, и я хотя бы на это время могла отвлечься. Но! Здесь были Екатерина Фёдоровна и Александр Дмитриевич!

Наталья по секрету сообщила, что они приехали узнать, всё ли со мной в порядке, заодно пообщаться с Сашкой. Позже выяснилось, однако, что Екатерина Фёдоровна как-то шестым чувством поняла, что я могу улизнуть домой в Иркутск — и приехала меня останавливать. Каким образом она делала бы это — история умалчивает, а я сама даже предполагать боюсь. Но когда она поняла, что я никуда сбегать не собираюсь — успокоилась и отдалась общению с любимчиком и родителями Наташи.

Сашка никак не ожидал, что от одних дедов попадет ещё и в лапы других. Но тут уж сам попал.

Скучно им точно не будет. Да и в свете последних событий, произошедших в этом доме — лучше всем быть вместе.

На базу выехали вовремя. Алёна с Андреем обещали приехать или совсем поздно, или завтра рано утром. Поэтому нас только четверо. Отлично!

В дороге будем минут сорок и я вдруг не нашла ничего лучшего и спросила:

— Дим, а Андрей что-нибудь рассказывает о Старове? Его ищут?

— Да, конечно ищут! Этот урод где-то отсиживается. Наличка у него есть и он нигде не засветился. Из тех денег, что у него — он сто косарей отдал в счёт долга и сказал, что через неделю вернёт остальное.

— Так он опять появится? — испугалась я.

— Может, Ир, но вряд ли будет что-то требовать. Ведь его не только мы ищем. И он будет молить бога, чтобы его поймал Поляков, а не Альтов, владелец «Тарэкса», который устроил весь этот беспредел на дороге. Ему тоже сильно-то терять уже нечего. Он адски злой, и вымещать зло и неудачи будет на Старове. Хорошо, если его сразу… ну, ты поняла.

Настроение пропало, и жуткие воспоминания пробежали холодом по затылку, по рукам, схлынули льдом в ноги, меня затрясло и подкатила тошнота.

Дима заметил, что я побелела, а лицо покрылось испариной. Он резко свернул на обочину. Хорошо, что Макаровы укатили вперёд, и мы были вдвоём.

Романов выскочил и, подбежав с моей стороны, быстро пересадил меня на задний диван машины.

Вода, полотенце, и тёплый плед, в который он меня мгновенно завернул, и вот я уже сижу у него на руках, и уткнувшись в шею, просто реву.

Глава 49

Я сидела на руках у Романова, и рыдала ему в шею, заливая слезами футболку.

От его запаха мне просто сносило башку. Как только мой нос улавливал нотки его туалетной воды и тела и мозг переходил в режим «я ваша навеки», «самка» и тому подобное.

— Какой же я осёл, Ир! Прости, я не должен был сейчас говорить о Старове. Ты столько пережила, и ещё не отошла от всего этого, — Дима тихонько покачивал меня, гладил по голове и целовал в висок.

«Что он говорит? Я же должна что-то сейчас ответить, а я дышу Романовым, смотрю на его шею и мне хочется прикоснуться губами к его пульсирующей венке».

— Давай постараемся хотя бы эти три дня не вспоминать о том, что было, а? — посмотрела я Диме в глаза, — Я сама не думала, что мне станет плохо от воспоминаний обо всём произошедшем.

«А твои феромоны, или как их там называют, меня лечат… лекарство попадает сразу в мозг и мне становится хорошо …»

— Не будем, мой изумрудик, — прошептал Дима и поцеловал меня в скулу, а потом немного наклонился и слегка дотронулся губами до уголка моих губ и тихонечко потрогал их языком. От этой ласки побежал огонёк по шее, по спине, мне стало жарко, и я постаралась избавиться от пледа.

— Я горю, Дим… Мне всю ночь казалось, что ты меня ласкаешь, трогаешь, обнимаешь, я так хотела к тебе прижаться…

— Тебе не казалось, милая моя, нежная девочка, моя красавица… — Дима освобождал меня от пледа очень медленно, едва лаская лицо, шею, плечи, — Я любовался тобой, касался тебя, пытался обнять — но побоялся разбудить или напугать, — шёпотом говорил он.

— Я очень скучаю по тебе, Дим, по твоим рукам, по поцелуям… — шептала я на ухо Романову и слышала, как разгоняется его сердце, а следом и моё, — Я… хочу… тебя… Дим…

И во мне вспыхнул огонь. В груди всё клокотало. Казалось, что в животе распускается цветок, который своими лепестками ласкает меня, эта нега разливается по всему телу, и я становлюсь мягкой, податливой, как розовое желе.

Глаза напротив, в которых я тонула, потемнели. Дима продолжал ласкать меня, но в его движениях появилась настойчивость, мышцы напряглись, и я очень хотела, чтобы он был именно таким и не останавливался.

— Ты такая… невероятно красивая и желанная, Ир…

Крепкие жилистые руки мгновенно обняли меня и двигались по моей спине, опускаясь на талию, бёдра, оглаживая ноги и ступни.

«Надо отказаться от брюк, пока я рядом с Романовым» — мелькнула мысль.

Мне очень хотелось, чтобы он именно сейчас коснулся моей кожи. Почувствовать дрожь от первых прикосновений, когда каждая клеточка взрывается и уже возбуждение несётся по всему телу, смывая остатки стыда и последнюю возможность включить голову и остановиться.

Только не останавливаться!