Бывшие. Одна фамилия на двоих

Изумлённый взгляд отца превратился во взгляд человека, который осознал, какой ужас они тогда совершили.

— Да, я даже помню обстановку той комнаты, пап.

— Боже мой! Прости нас, доченька, какие же мы были дураки, что при тебе выясняли отношения, думая, что ты ничего не понимаешь, — отец трепал свой седой затылок и тяжело вздыхал.

Это настолько поразило папу, что он долго извинялся передо мной, и даже выпил коньяку.

— Я не один раз задумывался о разводе. Но одна только мысль о том, что она будет мстить тебе — отрезвляла меня и я снова и снова выбирал семью. Вот такую сломанную, но семью.

— Я очень тебя люблю, пап. Очень, правда! И маму тоже! И даже понимаю, что может и не оправдала её надежд — но я её всё равно люблю!

— Запоминай, доченька, и никогда постарайся не совершать таких ошибок, как мы с мамой твоей.

Именно после того, как я уехала от них, они стали жить как соседи. Квартиру отец не давал делить именно потому, что уже через год мама бы свою долю точно растранжирила и с новыми претензиями пришла бы на его территорию. Поэтому нет и развода. И дело совсем не в предрассудках. Он всегда боялся за неё. Даже в тот период, когда манипуляции достигли пика, не бросил.

Вот именно такой ситуации я и боялась, когда сбегала из Москвы. Когда один любит, а другой позволяет себя любить.

Как понять, что мы нужны друг другу? Как не стать для Романова просто частью его ответственности?

Глава 58

Меня одолевали сомнения в том, есть ли будущее у нас с Романовым?

Перед глазами постоянно всплывали родители Димы. Пару раз звонила Екатерина Фёдоровна и наши лёгкие разговоры неизменно заканчивались пожеланиями себя беречь и тёплыми словами. Их отношения — чем не пример? Сможем ли мы так же? Не опустимся ли до того, во что превратилась жизнь моих родителей?

Лето сменилось на осень ровно с первого сентября. Накануне все гуляли в лёгких летних майках, шортах, сарафанах, а сегодня утром нас встретила серая, унылая погода, дождь и пар изо рта. Дети шли в школу разочарованные дождём и началом занятий. Взрослые меняли гардероб на ходу и видно было, что не торопились утепляться в надежде на чудесное продолжение лета.

Перед дверью Центра меня ждал курьер с небольшим букетом лилий на подставке и сумочкой из бархатной ткани тёмно-зелёного цвета.

— Ирина Романова?

— Да, я.

— Вам подарок и пожелания хорошего настроения несмотря на погоду.

— Спасибо…

Чиркнув подпись на листе доставки я взяла посылку и букет у курьера.

В зелёной бархатной сумочке лежала коробочка такого же цвета. И это явно была ювелирка.

Коробочка просилась в руки. До кабинета хотелось бежать, но по дороге попадались коллеги, и все поздравляли, желали, улыбались, и я делала то же самое в ответ.

Вот заветная дверь, за которой я могу спрятаться. Щёлк. И меня снова ни для кого нет.

Как хорошо, что для цветов не нужно искать вазу.

Я достала коробочку из сумочки. Под пальцами ощущалась приятная и теплая замша, а от неё исходил нежный запах любимой туалетной воды Романова. Сев в кресло прижала коробочку к груди, не решаясь её быстро открыть. Затем понюхала её и повертела в руках. К н и г о е д. н е т

Я так торопилась сюда, чтобы остаться наедине с этим подарком, будто спешила на свидание с самим дарителем.

Крышечка открылась медленно и бесшумно. Я оторопела.

На подложке лежали золотые запонки с вставками из малахита. Это были точные копии его запонок, только немного поменьше и изящнее. На каждом замочке была гравировка сердечка.

Он сдержал слово!

Я сидела как пришибленная.

Мне никогда не дарили таких дорогих подарков. Гравировка — это признание?

Что мне делать?

Звонок телефона так резко прозвучал в тихом кабинете, что я чуть не выронила запонки из рук.

Конечно же это звонил Романов.

«Захотел услышать, как я безмерно рада? Или решил, что деньгами и подарками сможет меня купить? Пусть поищет другую дуру!»

Звонок так разозлил меня, что я приняла вызов, включила громкую связь и без всяких приветствий огорошила Романова:

— Знаешь, Романов, ты конечно ничего нового не изобрёл и решил пойти по пути подарков и денег. Но это не про меня история! Больше мне не звони! Не вздумай мне присылать никакие подарки и деньги под любыми выдуманными предлогами!

Я выпалила это всё на одном дыхании и к концу уже голос мой сдох. А пока я делала вдох, услышала его ответ:

— И тебе привет, красавица! Ну, предлог-то не выдуманный. Я тебе их обещал. Если тебе запонки не нужны, можешь просто не носить, но обратно отправлять не надо. Пусть будут у тебя. Ну, или передаришь или в скупку сдашь.

В тишине кабинета последняя фраза Димы звучала как пощёчина. Я растерялась. Сама не знала, чего ждала от него в ответ.

— Хорошо. Но больше никаких подарков и денег. Я не хочу чувствовать себя купленной, быть тебе обязанной и соглашаться на отношения из-за этого.

— Я понял тебя, Ир. Звонить — то тебе можно?

Своими вопросами Романов напрочь сбил мой запал, и я уже пожалела, что так наехала на него. Ведь могла же просто поблагодарить за красоту, хорошее настроение сохранить. Глупость натворила.

— Звони, конечно… когда захочешь

— Хорошо. Пока.