Бывшие. После измены

— Все верно. А теперь мне пора домой, — я встала из-за стола, не намереваясь и десяти минут провести в обществе Матвея. Вечер как-то сразу испортился. Стал агрессивно натянутым.

— Ульян, ну это не дело, — запротестовал Тимур, покачав головой. — Это же обычный ужин, а вы как кошка с собакой. То что было, то прошло ведь… Вы как дети ей богу.

— У меня много дел, — мягко ответила я и, кивнув мужчинам поблагодарила. — Тимур, спасибо за вечер. Матвей…

Я осеклась, не зная, за что благодарить мужа, поэтому промолчала, а потом развернувшись от стола сделала шаг к выходу.

Матвей догнал меня на первом этаже. Он держал в руках своё пальто и выдыхал рвано как будто не на лифте спускался, а бежал.

— Уль, мы должны поговорить… — в его голосе пропал холод, осталась лёгкая усталость, но я уже достаточно услышала, чтобы тратить время на очередной скандал.

— Матвей, мы ничего друг другу не должны… — выдохнула я и, поправив воротник своего пальто, дотронулась до ручки двери. Матвей перехватил ее и открыл, пропустил меня вперёд.

— Ты же понимаешь, что все происходящее следствие того, что я не могу нормально тебе объяснить насколько ты мне нужна… — спросил Матвей, когда мы оказались на улице. Я не вызвала такси, поэтому пошла по тротуару в сторону парка, который прилегал к центру,

— Не надо мне объяснять, Матвей, — муж шёл на шаг позади меня, и мне приходилось оборачиваться, чтобы сказать, чтобы он меня услышал. — Не надо. Просто давай поставим точку. Давай закроем нашу книгу жизни и каждый начнёт свою. Ты молод, богат, властен. С тобой любая будет счастлива…

Если бы ещё не вредный характер, так цены бы не было Матвею, но на самом деле это вообще не минус, когда у самой тоже не сахар, а скипидар темперамент.

— Мне не нужна любая, как ты этого не поймёшь? — Матвей схватил меня за локоть и посмотрел в глаза. Я честно старалась выдержать его взгляд, но почему-то спасовала.

— Я никогда этого не пойму, потому что все твои поступки, все слова это всего лишь синдром больной любви завязанной на зависимости, — сказала я тихо, стараясь разорвать прикосновение. Матвей не отпускал.

— Прошу тебя, Ульян… — голос охрип. Матвей качал головой. — Я тебя умоляю, любимая…

Слова резанули по памяти. Словно только вчера мы были вместе, все у нас было хорошо, и никто никого не предавал.

Словно только с утра Матвей прижимал меня к стене в коридоре, не желая прерывать поцелуи, которые обычно были у нас перед его уходом на работу.

Словно только пару часов назад я приехала домой и накрывала ужин, который разбил всю мою жизнь.

— Не надо, Матвей. Прекрати меня мучить, — я старалась добавить в голос сталь, но не выходило.

— Я не мучаю тебя, а люблю! — закричал Матвей и перехвалил меня за талию. Утренний инцидент в конференц зале встал снова перед глазами. Я уперлась в грудь мужа руками.

— Твоя любовь просто звук, — пропыхтела я, стараясь вырваться и Матвей разжал руки. Безумными, пьяными глазами посмотрел на меня и по осеннему парку разлетелось громкое:

— Я не изменял тебе!

Глава 15

Матвей. Чуть больше двух лет назад.

Эта дура пролила кофе на договор с москвичами.

Я прикрыл глаза, стараясь не орать. Уля говорила, что на девушек нельзя орать. Я сомневался, но все же прислушивался к словам жены.

— Простите, я сейчас все быстро тут приберу, — пролепетала Елена, пытаясь стряхнуть кофе с папки с документами.

Я честно старался быть проще. Мягче к людям, которые зачастую просто обезоруживали своей глупостью. И не той, которая такая миленькая, а вот просто непроходимой.

Боже, верните мне нормальную секретаршу. И вообще, кто сказал, что шестьдесят это возраст для секретаря? У меня была просто чудесная София Павловна, которая меньше месяца назад решила посвятить себя детям и внукам. Я был против, но ничего поделать не мог. Все же возраст. Хотя даже привык варить себе кофе, не хотелось по пустякам беспокоить Софию Павловну. Но зато как она владела всеми документами, как распоряжалась моим расписанием, как встречала партнёров…

И вот. После моей чудесной Софии Павловны мне сосватали Елену. У которой две извилины, и те в ногах.

Я держался целую неделю, прежде чем сходить в отдел кадров и потребовать себе нормального помощника, а не силиконовую долину. Уля опять качала головой, говоря, что я строг к людям. Но я даже не орал ни на кого.

— А тебе не кажется, что Лена эта твоя может не понравиться Уле? — спросил как-то между совещаниями Тимур, наблюдая, как Елена величественно уносила свою корму в приемную. Я хмуро посмотрел на друга из-за экрана компьютера и поджал губы.

— Она уже ей не нравится. Тем, что я каждый вечер прихожу злой как дьявол… — сквозь зубы процедил я. А Тимур только засмеялся.

— Я не об этом, Моть…

Придушить бы этого весельчака за его панибратское «Моть». Вот честное слово, два взрослых человека, а он детскими прозвищами разбрасывается.

— Ну просвети… — буркнул я, глядя в смету и сверяя итоговые суммы.

— Ну она молодая, пышногрудая, миленькая… — начал Тимур. А я бросил в шутку.