Бывшие. После измены

И после них, после разных, красивых, стройных, я терялась на этом фоне, понимала просто, насколько неидеальная, что поправилась за эти два года, что…

— Не надо… — попросил Матвей. — Я хочу на тебя смотреть…

Мои пальцы сами разжались, выпустив плед, а Матвей прошёлся ладонью по моей груди, заставляя только что присмиревшее желание снова проснуться. Скрутиться внизу живота тугим коконом из нервов.

— Я хочу видеть твоё тело… — мягко произнёс Матвей. — Хочу к нему прикасаться… У тебя самая шикарная грудь, знаешь? И ещё бедра… Ты вся словно вылепленная искусным скульптором.

Его пальцы, погладив грудь, спустились по животу, который я все же против воли втянула, но Матвей только покачал головой. Аккуратно провёл кончиками по пуговке пупка, спускаясь ниже…

Я отодвинулась, когда Матвей задел низ живота. Накрыла руками.

— Прекрати так себя вести, — попросил он и дотронулся до моего запястья.

— Нет, — почти рыкнула я и откатилась на другую сторону кровати. Встала, дёрнув плед на себя, и замоталась как гусеница. — Нет.

Последнее я произнесла нормальным голосом и отошла в сторону кухни. Матвей приподнялся на локтях и уточнил:

— В чем дело? Ещё пять минут назад я тебя трогал не только там… — Матвей передумал говорить на расстоянии и встал с постели, застегнул брюки, а вот рубашку скинул, обнажая накачанное тело. — Ещё пять минут назад…

— Прекрати… — попросила я и вытащила начатую банку с кофе.

— Почему? — спросил Матвей, проходя в кухню и опираясь о стену плечом. — Какая муха тебя укусила? Ульян, все же было нормально…

Я вдруг с паникой поняла, что ни черта не было нормально. Вообще и ни разу.

Как бы я себя ни уговаривала, что все понимаю, принимаю, жгучая ревность разведала изнутри.

— Знаешь, я очень стараюсь. Я серьезно стараюсь, — нервно и быстро сказала я, утирая запястьем нос. — Но мне нужно время на принятие. Я не ты. Я другая. Я изначально неправильная.

Матвей оттолкнулся от стены и в один шаг оказался рядом. Обнял меня за плечи, развернул к себе лицом, приподнял подбородок указательным пальцем.

— Какая же ты неправильная, если ты идеальная… — тихо спросил Матвей и наклонился ко мне. И я вдохнула полной грудью, жадно глотая его дыхание, но теперь почему-то у поцелуя был аромат гвоздики, не специи, а именно цветов. Слегка навязчивый и с горькой нотой на губах.

Я разорвала поцелуй слишком резко. Матвей ошарашенно смотрел на меня, не понимая, чем вызвал такие противоречивые чувства, а мне действительно нужно было время на принятие.

— Извини. Я схожу быстро в душ… — прошептала я и обогнула мужа по дуге. Мне не нужно было в душ. Я боялась встать под тонкие струи воды, потому что они могли смыть с меня запах Матвея, а я впервые за два года ощутила себя если не в безопасности, то очень близко к этому. Но, в противоречие своим желаниям, я все равно включила воду и стала быстро натирать кожу мылом.

Дверь тихо приоткрылась, и я вздрогнула, увидев, как Матвей расстёгивает брюки и стаскивает их с себя. Я прикрывалась шторкой, чтобы он не видел меня обнаженную совсем. Я была в себе не уверена, после того как поняла, что у него были женщины эти два года.

Это между мной и ним никого не стояло, а между Матвеем и мной была вереница других девушек. И я понимала, но должна сначала принять.

Матвей дотронулся до резинки боксёров, и я не выдержала:

— Не стоит этого делать. Тебе лучше уйти.

Глава 25

Ульяна

— Ну нет! — хрипло выдохнул Матвей и все же скинул с себя нижнее белье. Шагнул по мне в ванну, а я чуть ли не гусеницей собиралась завернуться в шторку, только чтобы не было этого близкого контакта. — Нет. Нет. Нет!

Матвей схватил меня за влажные от воды плечи и пристально всмотрелся в глаза. Я прятала свои, чтобы не сталкиваться, чтобы муж не разглядел, как там ад разворачивался.

— Я все понимаю, — Матвей невесомо скользнул пальцами по моему плечу, зашёл ключицы и погладив шею, приподнял подбородок. — Я осознаю, насколько тебе плохо. Я догадываюсь, что, узнай я, что ты все это время была в стабильных отношениях, меня просто бы это убило. Я это понимаю. И понимаю, что даже принимая все эти мои два года головой, твоё сердце…

Матвей замолчал. На его губах были капли воды, а руки, всегда жесткие и сильные дрогнули. Пальцы не сжимали мой подбородок, а приподнимали.

Я все же посмотрела на мужа, по которому стекала вода. Волосы набрякли и упали на лоб. В щетине блестели хрустальными росинками капли воды.

— Твое сердце, оно трепетное, — вдруг нежно и без напора сказал Матвей. Убрал руку от моего лица, но теперь я не стремилась спрятать глаза.

— Говори дальше… — попросила я и коснулась кончиками пальцев его предплечий. Провела выше. Подняла к плечам свои холодные ладони. Не чтобы согреться, а чтобы понять, что это не очередное видение, не сон и не моя больная фантазия.

— Твое сердце не может понять, Уль… — Матвей склонился ко мне, упёрся одной рукой в стену позади меня. — Сердце вообще ни черта никогда не понимает. Оно может только чувствовать.

И мое только что вздрогнуло. Замедлилось, словно прислушиваясь к словам извне.