Бывшие (СИ)

— Прости, что отвлекаю тебя от дел, но мне нужно с тобой поговорить, — я так погрузилась в свою работу, что даже не обратила внимание на то, что в кабинет кто-то вошёл и уже даже устроился здесь с удобствами. Напротив меня сидела девушка, которую я так отчаянно когда-то ненавидела, но, с недавних пор, она у меня вызывала жалость, потому что только отчаявшийся человек воспользуется бедственным положением своего возлюбленного и женит его на себе, но чувство брезгливости к ней у меня так и не прошло, и мне с трудом удавалось сдержать её глядя сейчас на Юлю.

— И, о чём ты хотела со мной поговорить? — говорить мне с ней было совсем не о чем, но и просто так выставить её вон, я тоже не могла. В конце концов, я врач и она могла прийти ко мне не из-за личных проблем, а значит я должна попытаться её выслушать. — Только, пожалуйста, излагай своё дело быстро. У меня много работы и совсем нет времени на разговоры.

— Я понимаю, — вид у моей бывшей подруги был жалким и её былой запал, куда-то испарился, хоть она и пыталась казаться спокойной и собранной. Сложно даже представить, что такое могло произойти, раз она здесь, да ещё и в таком состоянии.

— Я очень виновата перед тобой и мне никогда не исправить то, что я совершила, но я могу хотя бы попытаться, — опять. Снова ко мне пришли исповедоваться, будто бы я не врач, а священник, но мне хватило и первого раза, поэтому Юлю нужно выпроваживать, тем более что, как я понимаю, ничего серьёзного у неё ко мне нет.

— Послушай, если ты пришла ко мне, чтобы поговорить о прошлом, то сразу уходи. Я не собираюсь обсуждать с кем-либо, а тем более с тобой, неудачи своей личной жизни и мне совсем не интересно то, что ты хочешь мне рассказать. Прошлое осталось в прошлом, и я вас всех уже давно простила, поэтому не трать зазря своё и моё время, — я снова вернулась к изучению истории болезни пациента, всем своим видом демонстрируя то, что наш разговор окончен, но видимо мой намёк не был понят, потому что, Юля так и осталась сидеть на месте.

— А я ему не поверила, — Юля это сказала так тихо, что я даже не была уверена, а не послышалось ли мне. — Хорошо, давай поговорим о деле, — моя собеседница вмиг снова стала собой прежней, без печати грусти на лице, теперь её сменила какая-то воинственность.

— Какие у нас с тобой могут быть дела?

— Сашка. Ты была оперирующим врачом моего сына, и я хочу, чтобы ты вновь его осмотрела, — от такой наглости я на несколько секунд потеряла дар речи, но быстро смогла взять себя в руки.

— С какой стати? На сколько мне известно, сейчас твой сын находится в реабилитационном центре, и хирург ему там точно не требуется.

— Денис сказал, что не может с тобой связаться и начал поиски другого врача, но я считаю, что ты должна помочь нам, тем более что ты можешь быть в курсе того, что происходит с нашим сыном, — я начинала терять нить разговора, и совершенно не могла понять, чем я могу помочь её сыну в реабилитации.

— Ты можешь мне внятно сказать, что случилось?

— Денис правда с тобой не связывался? — этот вопрос был очень странным, и я не собиралась обсуждать его с бывшей женой моего бывшего мужа. Это даже в голове звучит дико.

— Мы с Денисом не общались уже давно и нет, он не связывался со мной по поводу состояния вашего сына, — а может он и пытался со мной связаться, но я его всё это время игнорировала и теперь мне становилось за это стыдно.

— Сашка не помнит нас, — выпалила вдруг Юля и расплакалась. Такого я точно не ожидала. Да, согласна, приятного мало в том, что твой ребёнок не помнит тебя, но такой результат был ожидаем, главное, что ребёнок жив и, относительно, здоров, а воспоминания можно восстановить или создать новые.

— Это то, о чём вас должны были предупредить, — я протянула Юле одноразовые салфетки и ждала, когда она сможет успокоиться, чтобы рассказать мне более подробно, что именно произошло.

— Нет, ты не поняла. Каждый день мы с Денисом проживаем день сурка, потому что, приходя к сыну мы сталкиваемся с одной и той же картиной. Он не помнит нас, хотя только вчера, мы рассказывали ему кто мы, а ещё он боится нас и теперь врачи хотят оградить нас от общения с ним, — то, что сейчас говорила Юля больше было похоже на бред, но её состояние заставляло меня верить в то, что это правда, но такого просто не могло быть. Операция прошла успешна и да, у ребёнка могла наблюдаться потеря памяти, но не ежедневная. Такого просто не может быть и что-то мне подсказывает, что что-то здесь не чисто.

— Ты привезла снимки мальчика? — если такая картина действительно наблюдается, то выводов у меня напрашивается несколько, один из которых то, что мы с Андреем просмотрели ещё одну опухоль, которая давит ребёнку на мозг, но этого не может быть. Мы всё проверили несколько раз и ничего не нашли.