Бывшие (СИ)

Я прошел дальше в комнату, с интересом оглядываясь вокруг, отмечая какие-то детали, вроде фотографии пятимесячной Миру в рамке на столе и сексуальной шелковой комбинации на подушке.

– Давай поговорим, – предложил я, останавливаясь перед Ксенией. Разглядывая ее, изучая, радуясь тому, что она рядом, на расстоянии вытянутой руки, но в то же время негодуя, что я не могу приблизиться к ней еще ближе. Что по своей глупости я лишился законного права обнимать ее, целовать ее и требовать от нее чего-то.

– Не о чем нам говорить, – устало ответила она. – Мне через двадцать минут выходить на работу. Не понимаю, зачем ты приехал. Да еще в такое время.

– Не мог ждать дольше, – честно признался я. И мне показалось, что мой ответ удивил ее.

Какое-то время она молчала, видимо прикидывая, как побыстрее выставить меня из дома. А я любовался ее вызывающей позой, чудесными глазами, в которых сверкал огонь, маленьким вздернутым подбородком и сочными сладкими губами, вкус которых сводил меня с ума.

– Что тебе нужно? – требовательно спросила она, наконец, понимая, что силой ей меня не одолеть, и остается только дать мне выговорится побыстрее.

– Ты, – быстро ответил я. – Я говорил тебе, что мы должны разобраться в наших отношениях. И для себя я понял, что наше расставание три года назад было ошибкой. Что ты нужна мне… А я нужен тебе.

Ксения вытаращила на меня глаза, ее губы скривились в саркастической усмешке:

– Ну и ну, а ты не теряешь времени зря. Уже и за меня все решил, – она смерила меня презрительным взглядом. – Только ты просчитался, Влад. Ты мне не нужен. У меня своя прекрасная жизнь, в которой для тебя нет места. Я давно пережила и тебя и наш развод. Советую тебе сделать то же самое.

Помимо воли мои губы дрогнули и уголки приподнялись в улыбке.

– Отрицание не делает вещи менее реальными, Ксения.

– И что это должно означать?

– Ты сколько угодно можешь отрицать чувства, которые сохранились между нами, но это не сделает их менее реальными, понимаешь? – понизив голос до шепота, сказал я.

– Ты сколько угодно можешь пытаться воскресить чувства, которые были между нами, но это не отменит реальность, в которой мы чужие люди, понимаешь? – саркастически парировала она.

– Воскресить? – переспросил я. – О, Боже, Ксюш. Мне незачем их воскрешать, потому что они здесь, между нами, разве ты не чувствуешь?

Сделав шаг по направлению к ней, я остановился всего в нескольких сантиметрах. И хотя наши тела нигде не соприкасались, я чувствовал ее тепло и нежность, и легкую дрожь, которая сотрясала ее тело. Я протянул руку и ласково дотронулся до жилки, которая билась у нее на шее.

– Видишь? – шепнул я.

– Что ты хочешь от меня Влад? – срывающимся голосом произнесла Ксения. – Наказать меня сейчас, три года спустя, за то, что я имела наглость и смелость бросить тебя? За то, что я приняла единственно верное решение, которое помогло мне выжить?

– Неужели ты действительно считаешь, что я здесь, чтобы взять реванш? Какого ж ты мнения обо мне, если думаешь, что я руководствуюсь только попранной гордостью?

– Я не знаю, чем ты руководствуешься, – устало сказала она, будто эта перепалка отняла у нее последние силы. – Я давно перестала понимать твои мотивы и поступки.

Несмотря на демонстративную холодность, в ее глазах тлело пламя желания. Я знал, что стоит мне приблизиться, потянуться, поцеловать, как она с горячностью ответит мне. Но я не мог поступить так с ней. С собой. Я хотел, чтобы она пришла ко мне сама, по своей воле, сделав осознанный шаг. И все же, потребность обнять ее была такой сильной, что у меня начали чесаться ладошки. Поэтому я спрятал руки в карманы, обошел ее и встал перед окном, невидящим взглядом уставившись на картинку за стеклом.

Игорь как-то говорил мне, что страсть может сжечь тебя без остатка. Во время бурной молодости они со Светой устраивали такие концерты, что сбегались все соседи, и расходились сотню раз, так что я ему верил. Она без стеснения быть услышанными другими людьми высказывали друг другу в лицо все претензии. Между ними никогда не было недомолвок. Они бурно выясняли отношения и не менее бурно мирились. Мы с Ксенией были другими – никогда не выставляли эмоции напоказ, всегда скрывали чувства, мирились в постели, а не на словах, сексуальным удовлетворением заглушая тоску по настоящей духовной близости, которой у нас не было никогда. И я не мог, не мог позволить себе поступить так и сейчас.

– Я был у Татьяны, – тихо сказал я.

– Меня не касается, – бросила Ксения после секундного колебания.

– Конечно, касается, – я обернулся и встретился с ней взглядом. – Я говорил тебе уже и скажу снова: я не спал с ней с тех пор, как мы с тобой познакомились. Не спал. Точка. Но теперь я знаю наверняка, что она говорила тебе обратное. Я должен извиниться перед тобой.

– И это должно меня утешить? Ты опоздал на три года.