Бывшие (СИ)

— У него ко мне Есть чувства! — зло выдавливаю сквозь зубы, но она меня будто не слышит: берет с подоконника хрустальный графин и аккуратно поливает цветущую орхидею.

— Если ты думаешь, что он теперь станет твоим — ты ошибаешься, — неторопливо переключается на соседний горшок с каким-то кактусом. — И если считаешь, что я брошу его после единственного проступка — ты ошибаешься тоже. Не забывай, что у меня за профессия: я слушала откровения сотен мужчин и так вот — восемь из десяти хотя бы раз изменили своей жене в течении первых пяти лет брака. Без всякой на то причины, потому что таков инстинкт. Так что я никогда не строила иллюзий насчет мужской верности и вообще верности в целом, главное — какие планы у тебя на этого человека.

— Планы? — я возмущена. — А Саша знает, что он всего лишь «план»? А как же любовь? Страсть?

— У нас все хорошо в постели, — стреляет в меня взглядом победительницы. — Прости, если тебе неприятно это слышать.

А мне неприятно, черт возьми! Но я стараюсь не ронять планку, опускаясь до уровня неуравновешенной истерички.

— Он не любит тебя! Ему с тобой было просто удобно, вот и все.

— Милая моя, ты такая еще молодая и глупенькая, — улыбаясь, ставит графин обратно на подоконник. — Насчет любви я тоже уже давно не строю никаких иллюзий. Нам хорошо с Сашей, мы уважаем друга друга и нам комфортно вместе. Этот мужчина мой и моим останется.

Сколько цинизма в ее тоне и взгляде, сколько хладнокровия. Она действительно верит в то, что говорит, и говорит это так, что я невольно начинаю верить тоже. Но сдаваться я не намерена:

— Он спал со мной. Нам было хорошо вместе.

— Переживу.

— Но он любит меня!

— У него к тебе просто животная страсть, вот и все. И вообще, как его там… Тигран… Тигран Дабозов, правильно? Твой гражданский муж, как он относится к изменам? Он в курсе?

— Будешь меня шантажировать? — стискиваю зубы, поднимаясь. — Настучишь ему? Валяй! Я все равно собиралась от него уйти, но раньше мне было некуда и не к кому.

— А сейчас думаешь, что Саша примет тебя с распростертыми? Приютит у себя дома? Тогда ты не глупенькая — ты дура, Виктория. Причем набитая. И все твое поведение, начиная с прихода сюда и заканчивая ересью, что ты тут несла, было поведением инфантильной дуры, — выплевывает без доли эмоций и, водрузив очки для чтения обратно на нос, садится на свое место. — Он получил свое, сейчас его пыл поутихнет, это мужская сущность, не может быть иначе. Мы помиримся и все у нас будет хорошо. И тебе я тоже советую просто вспоминать с теплом об этом пикантном ночном приключении с моим мужчиной, находясь тем временем рядом со своим. Пусть все останется так, как есть, так будет лучше для всех нас.

— Я расскажу Саше о том, кто ты на самом деле, поняла? — оперевшись ладонями о стол, подаюсь вперед. — Вполне допускаю, что с ним ты совсем другая — ласковая и понимающая, и он даже не подозревает, что ты за человек. Я тоже женщина и тоже хорошо умею играть нужные роли. Но Саша… он мне важен! Я не допущу, чтобы он связал свою жизнь с такой, как ты. Я действительно люблю его!

— Я сочувствую тебе, девочка, безответная любовь — это больно.

— Сука! — яростно сбрасываю со стола ворох бумаг и видит Бог, мечтаю вцепиться ногтями в ее двуличную рожу.

— Что у вас тут… О Боже, Иванна Игнатовна, что у вас тут происходит?! — прижав ладонь ко рту, в дверях застыла администратор, что принимала меня пятнадцатью минутами ранее.

Прибежала на шум, спасти свою драгоценную начальницу.

— Ничего страшного, Света, не волнуйся. Все хорошо, — ангельски улыбаясь, успокоила помощницу лгунья, собирая тем временем бумаги. — Я вынимала нижнюю папку и нечаянно свалила всю стопку. Бывает.

— Просто мне показалось, что я слышала крики…

— Эмоции, — пожимает плечами и все это с таким лицом, словно она действительно святая. — Виктория слишком импульсивна.

— Я думала, тут вообще драка, — с облегчением улыбается Света и берется за ручку двери. — Простите еще раз, что помешала.

Когда мы снова остаемся с двуличной сукой одни, выражение ее лица тут же меняется словно по мановению чьей-то волшебной палочки. Ехидство, ирония, злорадство — но никак не мягкая мудрость, маска, которой она обводит вокруг пальца Сашу.

Открыв чудом оставшийся на столе блокнот, берет в руки карандаш:

— Так с чего мы начали беседу? А, вспомнила, вы не хотите своего мужчину.

— Саша узнает, что ты за человек, обязательно узнает, — забираю с дивана свою сумку. — Даже если с ним не буду я, ты с ним не будешь тоже!

— Как давно начались проблемы в вашей интимной жизни?

Не желая больше слушать этот бред, пулей выметаюсь из ее кабинета, жалея только об одном — что не додумалась записать наш разговор на диктофон. Ведь если она играет с ним так же хорошо, как и со мной, доказать, что я не придумала это все чтобы их разлучить будет крайне сложно.

Я — вечно неуравновешенная и все преувеличивающая истеричка, она — сама мудрость и благоразумие. Кому из нас он поверит больше?