Бывшие. Только попробуй (СИ)

Вот это он не подумав сказал, одновременно эта мысль приходит к нам обоим в голову, я понимаю это потому, что он резко замолкает и смотрит прямо мне в глаза, стараясь там найти ответ на вопрос о чем я думаю. Смотрим друг на друга, его взгляд темнеет, и, судя по всему, мы вспоминаем сейчас одно и то же.

Лет шесть назад он также укладывал меня в постель, обожал меня лечить. Только лечение у небо было свое, как он утверждал, персонально разработанное для меня. Он лечил меня руками: заставлял раздеваться и ложиться на живот, а сам полностью одетый, садился рядом и начинал гладить меня, не пропуская ни единого сантиметра тела. Особо старался там, где я говорила, что больно или ему казалось, что там надо погладить.

Сашка просил меня представить, что как будто он своими руками наносит на меня краску. Я должна была выбрать цвет, а потом когда он заканчивал, должна была сказать, где еще недокрашено, тогда он возвращался и гладил там – то с нажимом, то еле касаясь, то быстро, резко, как будто торопился закончить, и через минуту невыносимо медленно. Потом переворачивал меня на спину и «красил» дальше, мог еще потребовать выбрать другой цвет, чтоб закрасить предыдущий, утверждал, что плохо закрашивается, и надо еще потерпеть пока он закончит все. И я терпела, растекалась от желания, от его настойчивых, теплых рук, а он гладил и гладил и гладил.

Воспоминания обжигают память. Он первый приходит в себя, почти отшатывается. Голос хриплый:

- Прекращай ломаться, а то мы так неизвестно до чего договоримся! – радужка у его глаз стала почти черная, огромные зрачки затягивают и не дают отвести взгляд.

- Да тебе не откажешь в изворотливости, нашел крайнюю! – возмущаюсь я тому, что мы, оказывается, договариваемся.

- Мне вообще не стоит отказывать , - нагло заявляет он, и в этот момент его Эвелина приносит чай.

Резко оба замолкаем и молчим, пока она, цокая каблуками, несет чашки, ставит их на стол и удаляется. Во время этой вынужденной паузы в нашей пикировке, я решаю, что больше не поддамся ни на какие его провокации, и на все предложения буду отвечать односложно «нет».

И когда на моих губах уже начинает расцветать победная улыбка, он неожиданно спрашивает:

- Почему ты носишь кольцо, которое я подарил?

Вот же гад, всегда умел выбивать меня из колеи. Хотя тон его будничный, как будто на собеседовании интересуется моим опытом работы, вспыхиваю, сердце ухает вниз и потом сразу же прыгает вверх, отчего пульс долбит в уши, и стараюсь говорить как можно спокойнее:

- Оно мне нравится. Просто нравится, без подтекста.

- Ладно, – кажется его устраивает такой ответ. - Тогда расскажи, как ты живешь? Замужем была? Дети есть?

- Это допрос? Хорошо. Замужем была, - делаю паузу, со странным чувством удовольствия наблюдая, как Сашка мрачнеет. Тут же начинаю злиться на себя из-за того, что все еще зову его Сашка. – А вообще все это не твое дело.

- Почему не мое? У нас намечается очень плотное сотрудничество, я должен знать семейный статус, - произносит он совершенно расслабленно. – Ты пей чай и поедем. С мужем развелась, да? Так что насчет детей?

- Развелась. – Говорю и удивляюсь, почему ему даже в голову не приходит, что я рассказываю про наш с ним брак? Может уже и забыл, что мы были женаты, а я тут от каждого его слова проваливаюсь в воспоминания. Бесит, Саша! Какой же ты мерзавец! Но я беру себя в руки и продолжаю наш странный диалог:

– Детей нет. Но я это исправлю, - отвечаю твердо.

Глава 7

Невольно улыбаюсь, ведь я так мечтаю о детях. Все подруги уже обзавелись сыночком или дочкой, пока я строила карьеру и горевала по бывшему.

- Пока не исправляй, - заявляет он, - подумаем, когда можно будет. Сейчас у нас проект, не до детей пока.

У меня даже дыхание перехватывает от его наглости, я закашливаюсь, на что он снова внимательно смотрит на меня, подхватывает пиджак и ключи от машины: