Бывшие. Только попробуй (СИ)

Я и сама вижу, что он в одежде заснул, видимо, сидел на кровати и наблюдал за мной долгое время, и сон его сморил.

Мне так стыдно перед Сашей, что я это все устроила, что я так ошиблась в Максе, думала, он друг, а он как шпионку меня использовал расспрашивая о работе.

Я порывисто закрываю лицо руками и опускаю голову вниз. Волосы падают завесой, из-под них не видно, как мучительно я краснею.

— Я нормально, Саш, спасибо. — Шепчу и еще тише добавляю: — Прости меня пожалуйста, я не думала, что так все выйдет, доверяла Максу.

— Киса-киса, — с теплотой отзывается он, — за тобой нужен глаз да глаз и круглосуточный присмотр.

Упрека в его голосе не улавливается ни нотки, поэтому я поднимаю лицо и встречаюсь с его взглядом.

— Все равно прости, — настаиваю я. — Я подумала, что телефон слушают, Макс подтвердил мои предположения, что это возможно, и дал свой мобильный. Я сразу же тебе с него написала, но ты не отвечал и даже не читал. А когда я звонила, все время было занято у тебя. Так что я перестала и пытаться.

Саша материт Макса вполголоса, и потом говорит:

— Тварь он. Он мне с этого номера писал по весне, доставал меня своими «предложениями сотрудничества» бредовыми какими-то. И после десятка сообщений его идиотских, я его заблочил. Он видимо понял, что номер в блокировке и отдал его тебе, понимая, что все, что ты напишешь до меня не дойдет. Так и вышло. — Грустно произносит он.

Я только ахаю, пытаясь осознать произошедшее.

— А с госконтрактом что? — Спрашиваю я и невольно ежусь под Сашиным леденеющим взглядом.

— А с госконтрактом все. Расторгли мы его. — Произносит он сухо.

От неожиданности я резко сажусь в постели.

— Зачем расторгли? Мы же могли что-нибудь придумать! — Восклицаю я.

— Да нет, Кисунь, хватит. Напридумывала уже. Макс мне позвонил, сказал, что отдаст тебя только если я контракт расторгну. Голос у него был совершенно безумный. Он оказывается дальний родственник жены вице-губернатора, поэтому всегда субподряды получал на госконтрактах. А тут получается оказался без денег.

— Саш, это же огромные деньги на неустойку, — еле могу выговорить я.

— Деньги заработаю, это ерунда. Ты должна быть в безопасности в самом правильном месте в мире. И оно вот тут, рядом со мной.

Он обнимает меня и смотрит в глаза. Мой мир сужается до его взгляда. Я вижу только его, когда произношу шепотом:

— Я тебя очень люблю.

С замиранием сердца понимаю, что мы сказали эту фразу одновременно. Оба начинаем смеяться от такой синхронности.

Вдруг Саша резко обрывает смех и еще ближе подвигается ко мне, заслоняя свет, и целует меня. Поцелуй длится целую вечность, прежде чем Саша, чуть отстраняясь, хриплым голосом произносит:

— Кисунь, давай по-быстренькому в ЗАГС сгоняем? Вторая попытка должна быть удачней.

Несмотря на шуточный тон его слов, его глаза очень серьезны, буквально прошивают меня насквозь.

Момент врезается в мою память, как будто время замедлилось и растянулось. Вот мы целуемся, солнце заливает ярким светом комнату и смятую постель с белоснежным бельем. Я даже вижу пылинки, танцующие в луче света.

Со двора доносятся отголоски шума и криков детворы, гуляющей на детской площадке. Птицы шумят, сидя на ветвях ближайшей березы. Шум ее листвы наполняет комнату. Это летнее утро навсегда останется в моей памяти таким, как я его вижу сейчас.

Я с трудом сглатываю, пытаясь унять бешенное сердцебиение, но это мне никак не удается. Поэтому я просто обнимаю его голову руками, тяну к себе и произношу почти без звука, одними губами:

— Я что-то не уверена, что хочу второй раз. Может не стоит?

Глава 54

Саша чуть не рычит на меня, глаза сверкают, сжимает меня в объятьях крепче и зловеще шепчет на ушко:

— Я тебя освободил. И злодея победил. Так что жениться надо, ты что не понимаешь? Чтоб ты была моя Муха-Цокотуха.

Он откровенно ржет надо мной:

— Все, перестану тебя звать Кисуня, будешь Муха-Цокотуха.

И хоть я была серьезна, поневоле заражаюсь его весельем. Он даже не рассматривает всерьез, что я могу отказать. Если честно, я и не хочу. Только совесть немного мучает, потому что мне кажется, что я все могу исправить, надо только как-то показать, что мы не вместе. И тогда не будет никакого конфликта интересов, отыграем все назад: переподпишем госконтракт на других условиях. Но это лучше, чем платить огромную неустройку.

И хотя я пока не говорила не слова, Саша начинает хмуриться:

— Кисунь, ты какую гадость задумала? Честно сразу говори пожалуйста. А то ты так меня спасаешь без спросу, что мне потом нужно тебя спасать. А это дорого стоит. Ты самая дорогая Кисуня на свете. — Он произносит это улыбаясь, но я вижу, что на дне его глаз притаилась грусть.

— Саш, мне очень жаль, что все из-за меня случилось, — начинаю я оправдываться вновь.