Бывшие. Твоё потерянное счастье, босс!

С замиранием сердца смотрю, как он опускает голову и поднимает пластик на уровень глаз.

Выражение лица меняется так много раз, что мне сложно оценить то, что есть на самом деле. С моего же не сходит улыбка.

Затем он встает и смотрит на меня нечитаемым взглядом.

– Какого черта? – голос такой отрешенный, что я не сразу улавливаю всю ситуацию в целом.

– А… В смысле?

– Что это на хрен такое?

– Это тест, – поясняю ему нервничая. – Тест на беремен…ность, – договариваю, растеряв весь запал и страсть самой важной новости моей жизни.

– Я, твою мать, знаю, что это такое, я спрашиваю, почему ты мне его суешь в лицо?

– Потому что… беременна, Захар, это очевидно.

– Очевидно? Серьезно, Олеся? Ребенок? О чем ты вообще думала? – бросает тест на кровать.

Теряюсь под его напором, пока не прихожу в себя.

– Не ори на меня, Захар. Насколько мне известно, мы оба участвовали в процессе.

– Какая, к черту, разница? Ты же таблетки пьешь, говорила.

– А они дают полную гарантию? Захар, я не понимаю сейчас твой ор. Я всего лишь беременна.

– Нам по двадцать три, ты и это не понимаешь?

– Нет, не понимаю…

– Слишком рано, Олеся… Для нас, слишком рано. Запишись в клинику и…

– Не договаривай этих слов, – перебиваю его тут же.

– Благоразумных слов? Ты об этом?

– Благоразумных? Я не буду делать аборт, – мой живот стягивает от одного лишь этого слова. – Ты же сказал, что на ужине с отцом не то имел в виду.

– Потому что ты обижалась на меня тогда, и я тебя успокаивал. Не хотел ссориться.

– То есть солгал? – борюсь с желанием расплакаться.

– Я не против детей, детка, – и я ощущаю на языке «но». – Но в будущем.

– Ясно.

Глава 4

Разворачиваюсь и иду в ванную, не видя при этом совершенно ничего. Размытые пятна, не более того.

Включаю воду и смываю макияж, с которым утекают в воду мои слезы.

Внутри разгорается пламя боли, пожирающее мою любовь к нему, надежду и веру в нас двоих.

Вот тебе и сюрприз.

Тянусь за полотенцем и стерев с лица капли воды, опускаю руки.

Взгляд цепляется за кольцо.

Мне оно казалось символом чистоты, а теперь мне кажется, что оно марает меня своей ложью. Окунает с головой в эту огромную ошибку.

Снимаю его и оставляю на полке над раковиной.

– Зай? – слышу уже более спокойный голос Захара, а внутри словно буря атакует.

Цепляюсь за края белоснежной раковины чаши и смотрю на его отражение в зеркале.

Молчу. Жду, что скажет.

– Я знаю, что это все сейчас кажется ужасным решением, но просто давай подождем еще года четыре, пять. Ты сама сказала, что мы могли бы разработать бизнес-план и начать строить свое дело. Так давай, я готов.

– Я знаю, что я говорила, Захар. Жаль, что ты не запоминаешь все, что обещаешь и произносишь.

– Не нужно винить меня в том, что произошло.

– А что, собственно, произошло, скажи? – разворачиваюсь и складываю руки на груди.

– Да брось. Это на хрен не котенка завести, Олеся, – снова повышает голос, и я просто прохожу мимо него в спальню.

Начинаю сдирать платье со своего тела.

– Ты прав. И знаешь, что, люди, которые начинают заниматься сексом, в какой-то момент обязаны понимать, что риск забеременеть есть всегда. Таблетки, презервативы, спирали, все это оставляет чертов процент. Бинго, Захар, мы в этом проценте оказались и что мы делаем в итоге?

Бросаю чертову ткань и вытаскиваю джинсы с футболкой, которые начинаю одевать на себя.

– Олеся, я не говорю, что мы не будем заводить ребенка…

– Ты сказал даже больше, – натягиваю футболку через голову и беру сумку. – Ты хотел избавиться от него? Я это сделаю. Но и меня ты в своей жизни больше не увидишь.

Пересекаю гостиную и останавливаюсь в прихожей.

– Олеся, – орет он мне в спину и бежит за мной. – Зай, да прекрати ты…

– Прекращаю, можешь успокоиться. Мужчина, который так легко говорит о том, чтобы убить часть нас мне не нужен. Не ходи за мной, я напишу как…

Он хватает меня за руку и, видит бог, я хочу услышать только одно. Только то, что способно нас примирить если не сразу, то потом.

Я отчаянно жду его слов.

– Я… хочу поехать с тобой, – разбивает последнюю надежду и мое сердце вместе с ней.

Из груди вырывается рыдание, и я со всей силы толкаю его, вырвав руку.

Затем просто ухожу. Убегаю.

В лифте заказываю такси. Благо тут центр большой активности, и они на каждом углу стоят.

Поэтому жду буквально минуту и сажусь внутрь салона.

– Клиника на Соловьева, – говорю водителю сквозь непрекращающиеся слезы.

Набираю Марину и мне не приходится ничего говорить.

– Боже, что этот идиот сделал?

– Приезжай в больницу.

– Так стоп. Не входи туда и жди меня снаружи, Олеся. Слышишь?

– Приезжай…

Сбрасываю вызов и, растирая влагу по лицу, пытаюсь осознать, что вообще произошло. С ним, с нами обоими.

Конечно, это не то, что мы планировали, но такие вещи случаются. Я была уверена, что мы возьмемся за руку и просто примем ситуацию.

От этого становится так больно. От собственной глупости, надежды, которую я возлагала. Он никогда не будет готов, если сейчас сказал мне подобное.

– Приехали, – врывается в мой слезливый монолог мужчина и я вылезаю из машины, так как у меня оплата проходит сразу при заказе такси.

– Спасибо.