Бывшие. Уже не вернуть

— Это было что-то неподконтрольное. И очень неправильное. Мы оба дорожим доверием близких нам людей. Если Кирилл узнает, ему будет больно. И Эриде тоже. Поэтому давай сделаем вид, что ничего не произошло. Это многое разрушит.

Я иду, не разбирая дороги, уткнувшись пристыженным взглядом в пол. Пусть для Нила все будет именно так. Я не обязана отвечать правду.

— А иначе это доломает нас, — проникновенно замечает Нил.

— Нас уже не вернуть. Нас… уже давно нет.

— Но той ночью ты так не считала… — скупо долетает до меня не только из динамиков… но и раздаётся совсем рядом со мной. И лишь сейчас я понимаю, что чуть не врезалась носом в мужскую грудь, уткнувшись в вырез белоснежной рубашки. В который раз я в подобной ситуации! А Нил вальяжно отнимает трубку от уха и буравит меня настороженным взглядом. — Совсем не считала, Арина.

Глава 49

— Не считаешь, что не очень правильно тыкать в это носом? Да еще и здесь. Где меня все знают.

Я бросаю на Нила осуждающий взгляд и обвожу глазами уже пустой коридор.

— Выбирай место, — примирительно предлагает он.

— На улицу выйдем.

— Хорошо.

Нил не отстает, мне даже смотреть на него боязно.

Я решаю остановиться и заговорить, только когда мы отходим на приличное расстояние от входа.

— Ты каждую свою ночь пытаешься обсудить и вынести из нее то, чего нет?

Нил на пару секунд прикрывает веки. А я запахиваюсь поплотнее. На улице поднялся страшный ветер, и температура резко упала. Мне становится зябко.

— Ладно, я сдаюсь. Хочешь меня искусать — дерзай. Заслужил. Только выслушай.

— Что ты хотел сказать? — роняю я, торопливо поглядывая на часы. Мне пора. Нежелательно задерживаться.

— Арина. Я очень виноват перед тобой. Знаю, что…

— Ты прощен, — перебиваю решительно, опасаясь оставаться с ним наедине. — Я спешу.

Отворачиваюсь. Только бы убежать от него поскорее!

— Постой, пожалуйста! — окрикивает он, и на мои плечи ложатся его ладони. Нил не пускает. — Я пытаюсь сказать… что… Арин, да повернись же!

Разворачивает меня к себе силой, а я только сейчас понимаю, что он жутко нервничает. От былой невозмутимости не осталось и следа.

— Нил, ты извини. У меня очень мало времени. Жених ждет. Если тебе важно высказаться, попробуй уложиться в две минуты.

Ненавижу себя за то, что я сейчас делаю! Но иначе никак.

— Я прошу найти на меня немного времени. Только и всего.

— Нил, — отвечаю я с сожалением. — Мне правда жаль, что так вышло. Я бы не променяла ту ночь ни на что, — бесцветным тоном говорю я, а его глаза загораются, ладонь поглаживает мое плечо. — Но давай это останется между нами как символ того, что мы больше не ненавидим друг друга.

— Естественно, я не собираюсь трезвонить об этом налево и направо. Это наше личное дело.

— Спасибо тебе. И… не стоило приезжать.

— Если бы ты поднимала трубки и не игнорировала все мои звонки, я бы позволил себе быть более осмотрительным.

Я должна остаться одна. Как можно скорее. Мне еще предстоит восстановить душевное равновесие перед встречей с Киром.

— Я тороплюсь, — коротко отзываюсь и направляюсь дальше.

— Давай отвезу?

— Нет.

— Почему? Ты же предлагала… друзья… и что-то… в этом роде.

— Я доеду сама. Тем более Кирилл, если увидит, не поймёт.

Нил мгновенно настораживается.

— Договорились. Но тогда еще один момент.

— Слушаю, — роняю кисло.

— Вы же с Дымом тоже друзья, да?

— Допустим…

— Он же может тебе позвонить просто так. Бесцельно. Попросить о помощи, к примеру. Или совета. Я правильно понимаю?

— Да, все верно, — отзываюсь я, ощущая явный подвох.

— Значит, мне тоже разрешается звонить тебе без дела? Просить о чем-то? Спрашивать?

— Нил, прекрати. Это лишнее.

— Я понял. Значит, да.

— Ты невозможный.

Я закатываю глаза.

— И в этом мое преимущество.

***

— Кирилл. Я настаивала на этой встрече, потому что, — голос предает меня, срывается. Глаза жениха радостно поблескивают в ожидании. — Я…

Мы словно во мгле. Все вокруг меркнет: и его квартира, и звуки сирены, раздающиеся с улицы, и моя твердость.

Боясь последствий собственных слов, я касаюсь дрожащими пальцами подаренного Киром кольца. Оно выжигает мне кожу, безмолвно крича: «Изменщица!»

На глаза наворачиваются слезы, а слова застревают, обжигая непримиримостью.

В отчаянии я стягиваю металлический обруч и торопливо вкладываю его в широкую мужскую ладонь. Зажимаю пальцы Кирилла, наблюдая, как он меняется в лице. Теперь скупая радость уступает место недоумению и беспокойству.

Я все еще крепко держу зажатый кулак Кира в своих ладонях. Мне не хватает храбрости отнять руки. Я неосознанно оттягиваю момент, когда услышу ответ.

— Кирюш, прости, — глотая слезы, горько шепчу я. Меня раздирает от собственных ужасающих слов. — Я не смогу.

Он отходит на шаг назад, с недоверием рассматривает кольцо на раскрытой ладони.

Поднимает нерешительный взгляд на меня. Отчаяние топит, я ощущаю себя последней дрянью. Но лучше так, чем беспробудная ложь. Это правильнее, нежели притворяться и делать вид, что ничего не произошло.

— Я не совсем понимаю, Ариш. Что-то случилось?

— Я не смогу стать твоей… — судорога сводит горло, заставляя меня часто хватать воздух. — Твоей женой.

— Почему?