Бывшие в прошлом (СИ)

— Позвольте её забрать… Машеньке пора кушать, — и не дожидаясь моего позволения, кухарка спешно прижала ребёнка к себе.

Карга старая! Почуяла неладное или те две дуры вспомнили о мелкой и позвонили в дом? Хрен с ним, не до соплячки, есть проблема посерьёзнее — горничная забрюхатила, а это масса проблем. Во-первых, мне не нужные ублюдки, во-вторых факт измены подкосит мою репутации и облегчит развод для Жени, а в-третьих, эта плебейка возомнит потом о себе и начнёт выдвигать требования и предъявлять права. Дудки, аборт — решение окончательное!

Поднялся в отцовскую спальню, где уже давненько поселился. В комнате, как обычно темно — шторы задвинуты, а лампы мне не нужны. Ещё бы немного холода и решил бы, что я умер. Бок потянуло, напоминая о недавнем хирургическом вмешательстве, что так и не спасло мою сестру. Всё было зря! Да и в целом всё давно ушло под откос. Моя жизнь, моя семья, моя работа, цели и мечты. Почему я-то до сих пор хожу по этой земле? Чтобы свершить правосудие? Наказать виновного? Да… Вольных будет наказан, и я всё для этого сделал, потерпеть надо только пару недель.

Лёг на кровать, успокаивая ноющий шрам. Беготня за этими двумя была лишней. Пока вслушивался в работу своего организма уснул. Туман легкого блаженства окутывал тело, где-то пели и убаюкивали мифические Сирены.

— Мне тут плохо одной, — до слуха дошёл печальный, но с вечным звоночком голос Олеси.

Вскочил, сев на постели, и начал вертеть головой, ища источник, но комната была пуста.

— Леся?

— Пойдём со мной, — эти капризные нотки знал до мельчайшего тона. — Я так скучаю по вам — по тебе, по Машеньке. И папа тоже очень хочет вас увидеть.

— Хватит! Замолчи! — вскрикнул я и…

Проснулся. За окном глубокий вечер. Что за жесть? Тряхнул головой, переваривая столь правдоподобный сон. Это была Олеся и она звала с собой. Вдруг представил, что снова увижу её и папу. А может и мама там где-то рядом с ним? Там вся моя семья, а я до сих пор тут, в этом аду. Нет, остановись. Не те мысли! Плохие мысли!

Поднялся с постели и направился в супружескую, что давно стала личной комнатой Жени. Женушка уже должна была вернуться. Стучать не стал и, видимо, зря — картина, представшая моему взору, скрутила душу в узел. Вольных сидел в моём кресле и играл с Костей, а рядом расхаживала супруга и, качая на руках его дочь, заботливо кормила из бутылочки. Какая идиллия! Никого случайно не забыли?!

— Пошёл вон отсюда, — процедил я, с ненавистью глядя на шурина.

Лев впился в меня не менее хмурым взглядом, а после покосился на Женю. Та кивнула.

— Костян, поможешь мне уложить Машулю спать? — задорно спросил он сына.

— Да, пошли, — оживился мальчишка и побежал вперед, наткнувшись на меня. — Привет, — улыбнулся малой, глядя чистыми и искренними глазами, и я не смог его проигнорировать.

— Здравствуй, дружок, — голос смягчился, а от груди что-то больно отвалилось.

— Пойдёшь с нами? — спросил так просто, что захотелось взвыть.

С вами? К убийце моей сестры?!

— Нет, Костик, нам с твоей мамой поговорить надо. Беги давай, — и ласково потрепал его по голове.

Отступил, пропуская мимо себя Вольных, а после громко захлопнул за ним дверь.

— Где она? — тут же без прелюдий накинулся на супругу.

— Успокойся. Я поговорила с ней, дала деньги. Она сделает аборт. Она дура, но не настолько.

— Как раз настолько, — рыкнул я, немного смягчившись. — А ты ведь ждала, что я клюну на неё, да? Ждала, что сам захочу развода с тобой. И ублюдок этот был бы шикарным подспорьем.

— Не ублюдок, а твой ребёнок, — перебила Женя, окатив взором ненависти и презрения. — Ты похоже вообще ни о чём не задумываешься, Слава?! Я всё равно уйду от тебя, сегодня или завтра, и тебе не запугать меня. А ты так и останешься один со своими обидами, ненавистью и вечно непонятым. Может хватит? Может надо ухватиться за остатки живого и наладить свою жизнь заново? Я не люблю тебя. Никогда не любила! И не скрывала этого. Да, были моменты, мне казалось, что ты тот самый и моё новое дыхание, но я не просто ошиблась, а жестоко окаралась. Ты худшее, что случалось со мной!

— Аминь, — молвил с таким гневом, что каждая буква просочилась в стены.

Женя сглотнула, прочитав в моих глазах свой приговор, и слегка попятилась. Не бойся, я и пальцем тебя больше не трону, потому что боль в груди изменила курсоры. Ушёл, оставив дверь за собой не закрытой. В свой склеп? Не хочу… Соня ушла. Друзья отстранились. Мне больше не с кем говорить. Вышел на улицу и замер на подъездной лестнице. Рана на голове пульсировала, а звёзды в небе словно тянулись ко мне. Покачиваясь, дошёл до своей машины и вырулил за ворота.