Бывший. Игра на поражение (СИ)

Пытаюсь сглотнуть ком, застрявший в горле. Может, кто-то хотел бы оставаться в неведении, но я всегда делаю выбор в пользу обладания информацией. Возможно, вся фишка в том, что я журналист.

– Вера? Ты ещё здесь?

– Скажи, пожалуйста, у Адриана есть женщина?..

Глава 23. Вера.

Изрядно нервничаю, пока жду ответа.

– Эм, – замолкает Фиала. – Женщина?..

– Понимаю, что вопрос с подвохом, – неловко провожу по волосам рукой и закусываю губу. – Мне просто надо знать, есть ли у него кто-нибудь?..

В трубке неловкая тишина.

– А я не понимаю, Вер, – голос сестры Макриса вдруг становится звонким. – Зачем тебе это?.. Насколько я знаю, ты сама выбрала карьеру тогда, отказалась лететь с ним. Так сейчас, какая тебе разница?

– Это было два года назад. Неужели, я всю жизнь буду перед всеми оправдываться?

– Перед всеми не надо, но перед Адрианом не мешало бы и объясниться. Он никогда не скажет, но я видела все его переживания тогда. Хватит играть чувствами моего брата. Мы жили нормально, пока ты не появилась и он не улетел в Россию. Все проблемы начались с этого…

Проблемы?..

– Ну знаешь, – вдруг завожусь. – Андрей тоже не ваша собственность.

– И не твоя, Вера. Уж точно не твоя, – усмехается.

Сжимаю телефон. Просто поверить не могу. Мы разговариваем о Макрисе как о предмете каком-нибудь.

– Вы привыкли к тому, что он всегда отвечает за всех вас и содержит, – не сдерживаюсь.

– Не лезь в нашу семью, Вера, – обрубает вдруг Фиала со злостью. – В семью Адриана не лезь. Я нормально к тебе отношусь, ты неплохой человек, но совершенно ничего о нас не знаешь, поэтому будь добра – отстань от него.

– Вот ещё. Я сама разберусь, – завершаю звонок.

В изумлении смотрю на экран мобильного.

Это что вообще значит?..

Подскочив с места, отправляюсь на кухню, где наливаю чай и пытаюсь прийти в себя. Чтобы хоть как-то отвлечься убираюсь на первом этаже и готовлю злосчастный борщ.

А потом срываюсь с места, когда слышу, как в кабинете снова разрывается мой мобильный. Обессиленно падаю в кресло отвечая:

– Да.

– Ну что ты там, голубушка? Не наотдыхалась?

– Здравствуйте, Анатолий Аркадьевич.

Прикрываю глаза ладонями и понимаю, что совершенно не в настроении сейчас вести с ним беседу. Я совсем не готова обороняться, а общение с руководством – это минное поле. Никогда не знаешь, где именно нужно быть осторожной.

– На работу выходить не собираешься?

– По-моему, у вас есть кому поработать.

– Есть, – подтверждает он с улыбкой в голосе. Ёрничает. – Есть, конечно, голубушка.

– К чему тогда это лицемерие? Или Вознесенский не справляется?..

От такой дерзости Батюшка замолкает, а потом откашлявшись, расстроенно произносит:

– Нет в тебе женской хитрости, Стоянова. Что ты за человек? Лепишь, что думаешь, без разбора. Столько лет работаешь журналистом, а так и не научилась обходить острые углы.

– Ну, спасибо, – бормочу под нос.

– Слушай, слушай, я тебя постарше буду. Вот ты там сидишь, на меня дуешься и ведь считаешь, что я тебя обидел чем-то?

– Да нет, что вы? – фыркаю. – Всего лишь отдали мой прайм-тайм.

Досада в душе до сих пор такая ощутимая, что закусываю губу. Лишь бы не разреветься.

– А почему отдал? Не задумывалась?

Закатываю глаза.

– Честно, Анатолий Аркадьевич?..

– Руби свою правду-матку, что уж, – произносит он великодушно.

– Потому что Артемий, как вы говорите, обходит эти острые углы мастерски. Лизоблюдство там в крови, а я этого не приемлю.

Батюшка хохочет в трубку.

– Ну-ну. Так уж и лизоблюдство, – вздыхает по-отечески. – Дело у меня к тебе есть, Стоянова. Зайди ко мне на неделе.

– После вашего последнего задания, я уже переживаю.

– Ты про грека своего? – усмехается генеральный. – Как он, кстати? Ещё не уехал на Родину к пирамидам?

– Пирамиды в Египте, Анатолий Аркадьич.

Хоть бы не позорился.

– Ах… да-да, точно. Но я не об этом. Не уехал твой благоверный?

– Нет.

– Ясно-ясно. Ладно, Веруня. Жду тебя у себя.

– Постараюсь, – вздыхаю трудно и прощаюсь.

Придется отпрашиваться у Адриана, а с его маниакальной мнительностью, что за мной охотятся люди Прохорова, это будет сделать довольно сложно.

Вечером ужинаю в одиночестве и несколько раз набираю его номер. Абонент в сети не зарегистрирован. Телефона Георгия у меня нет, да и уместным это не считаю.

А ещё каждый раз предъявляя права на грека, боюсь, что услышу в ответ то же самое, что сказала Фиала – нет у меня на него прав. Я сама от них отказалась.

А сейчас? Получается, жалею?..

Около полуночи входная дверь стучит, и я внутренне замираю.

Каждый звук отзывается ударом в сердце. Вот Адриан кинул ключи на комод, расстегнул куртку, убрал её на вешалку. Далее слушаю, как захлопывается дверь в ванную комнату.

Звук льющейся из душа воды…

Вскакиваю с кровати и нервно озираюсь.

Я не знаю, где он был. Не знаю, кого встречал с утра Георгий и кто разгромил вазу в нашем с Адрианом временном пристанище.

У меня есть только его «всё в норме» и «верь мне, Вера».