Бывший моей соперницы

— Ты тоже спать иди, — разворачиваюсь к Марку, строго указывая пальцем на дверь и притворяясь частично глухой.

— Пробегусь пару раз до трассы и обратно. Что-то сон прошёл…

Марк в отличие от меня особо не шифруется. Открыто подбирает с пола пачку и, насвистывая, топает к калитке.

Понятно, что сестра меня не сдаст и под пытками. Из неё слова о личном клещами не вытянуть — могила. Зато в остальном язык без костей, вечно из-за него огребает.

Чужое личное для младшенькой тоже табу. Постебаться — запросто, а в душу не лезет. Поэтому в кровать возвращаемся молча.

Мне не спится. Низ живота тянет. Ремизов мальчик большой, непривычно. Ну, и от возбуждения, конечно. Вымотал он меня сегодня. Обломал все планы, а самое неприятное — допустил, что я Тиму в штаны залезу! Высокого же он обо мне мнения…

Жжение на исцарапанной сеном коже и зуд тоже как-то не очень способствуют сну. Так и ворочаюсь до рассвета, пропитываясь раздражением.

Эвакуатор приезжает рано утром. Марку даже не приходится уламывать меня уехать вместе. Я от стыда готова провалится сквозь землю. Если по поводу предательства Солнцева бабуля угомонилась достаточно быстро, то мне ночные похождения так просто с рук не сойдут. Я не смогу провести с ней наедине даже пяти минут — она мгновенно прочтёт всё по моим глазам. А потом начнёт выпытывать о наших с Марком планах… которых у нас нет, как и отношений.

В одной кабине с водителем говорить нам друг с другом не о чём. У Ремизова пару раз звонит телефон, сбрасывает. Следом пиликает сообщение. Скосив глаза украдкой, отмечаю с десяток разных смайликов.

Хм, мужчины такой ерундой не страдают…

Он быстро набирает несколько слов, отправляет и убирает гаджет в карман. Периодически смотрит на меня чересчур серьёзно. Это начинает потихоньку нервировать.

На ум приходит только одно: Марк чем-то опять недоволен. Мной, если быть точной.

— Поднимешься со мной в номер, — ставит перед фактом, когда водитель, получив надбавку за небольшой крюк, высаживает нас у уже знакомой мне гостиницы.

— Зачем? — Врастаю в асфальт. Наши руки натягиваются, а Марк продолжает тянуть, пока я не пасую перед его настойчивостью.

— Позавтракаем вместе как нормальные люди.

Я отрицательно качаю головой.

— У меня дома сырники остались.

— Это приглашение?

— Там на двоих не хватит.

— Сходим в кафе?

Опускаю глаза на мятый сарафан, упрямо сжимая губы. В таком виде на людях появляться неловко.

— Если других предложений нет, пойдём, — возвращается к первому варианту Ремизов, крепче сжимая мою руку.

Чувствую, что кисть у него напряжённая, волнуется. Как и я. Только причины для волнения у нас, очевидно, разные. Ему не терпится продолжить с момента, на котором нас прервали в душе, а я из-за этого злюсь. Хочется совсем другого отношения или хотя бы сбавить темпы.

Дёргаюсь в сторону. Чёртов придурок никак не реагирует! Лишь хмурится ещё сильнее.

— Мы просто позавтракаем, — повторяет Марк, внимательно вглядываясь в мои глаза.

Сегодня он смотрит как-то иначе. Не могу определить, что именно изменилось, но с непривычки сердце грохочет громче обычного.

Недоверчиво всматриваюсь в волевое лицо, ища подвох.

Не верится мне в его «просто». Честное слово.

— Пошли… — Открывает дверь и тянет меня за руку к стойке администратора в углу.

На первом этаже есть небольшой зал с претензией на ресторан. За хорошую доплату Марк договаривается, чтобы нам принесли завтрак наверх.

Проходим к лестнице. Второй этаж. Направо. Пропустив меня вперёд, он молча идёт за мной по пятам через комнату. Здесь темно и это немного нервирует. Не спрашивая, раздвигаю плотные шторы, впуская солнечный свет.

— Это что? — Подхожу к аккуратно заправленной кровати и с изумлением подцепляю пальцем надорванные стринги. Те самые, что он с меня недавно сорвал.

— Искал похожие, раз деньги тебе не угодили.

— Нашёл? — напрягаюсь.

Не может он по-людски! Без давления, без наездов на мою гордость.

Что-нибудь непременно да выкинет! Это у него отлично получается.

— Вчера курьер привёз. — Марк достаёт из шкафа фирменный полосатый пакет. — Примерь.

В тёмных глазах отчётливо горит предвкушение моей реакции. Очевидно, мне, как любой доступной девице, самое время уписаться от восторга.

— А если мне не нужно? — с вызовом задираю подбородок.

Вот тебе и завтрак. В неглиже.

— Я сказал: примерь, твою мать, трусы! — рявкает, теряя терпение.

Он силой всовывает пакет мне в руки и пронизывает выжидающим взглядом из-подо лба. Даже если не планировал, теперь назло так делает.

Всё должно быть как он хочет, и никак иначе, да?

— Ладно, — покорно шепчу одними губами.

Скандалить бесполезно, я его напор не вывожу. Ремизову меня нагнуть — раз плюнуть, но как-то же изворачиваются с такими тиранами другие женщины?

Сцепив зубы, приказываю себе остыть. Намеренно долго шуршу розовой бумагой, прежде чем извлечь из пакета паутинку брендовой чёрной сетки. Придирчиво изучаю стринги, испытывая его нервы затяжной паузой.

— Безвкусица. Совсем не похожи, — вопреки решению продолжаю накалять обстановку. Трель его телефона придаёт мне какой-то безграничной дурости. Самоубийственной, я бы даже сказала.