Бывший муж

Шары были завернуты в огромный хрусткий кулек, который я едва запихнул в машину, а теперь с трудом удерживал за веревочку — в этой же руке Катька. Сначала хотел китайские шарики, потом вспомнил, что их применение небезопасно. Купил простые шары, разных форм и размеров, наполненные гелием — а внутри светодиодная мигалка. Шары вырвались из моих рук буйным великолепием, которое мягко светилось разными цветами, понеслись к темному небу.

Катьке и правда очень понравилось — от восторга даже дышать на несколько секунд перестала, чем порядком меня напугала.



Глава 21. Яна

Молоко сочилось. Едва-едва, но мне, паниковавшей, казалось, что я чувствую, как грудь наливается молоком. Нажимаю на сосок — выступает белесая густая капля. Молозиво. А я…я не знаю, что делать. Все дни, что я была с сыном металась из крайности в крайность. Снова начали сниться сны, в которых Илья совсем маленький. Плачет и просит грудь. А я не даю, потому что там, во сне, я ассоциирую его с чужим ребенком и четко понимаю — нельзя. Два раза плакала во сне, пугая Илью.

Сначала я, как всякий человек нашей страны надеялась, что пройдет само. Не прошло. Мы с Ильей спали вместе, ему так нравилось, мне приходилось под футболку надевать лифчик, а в него — ватные диски. Чтобы он ничего не заметил. Конечно, он и не понял бы, но и излишние вопросы мне не к чему.

Затем я пошла в аптеку, сразу, как сдала вахту у сына. Забежала, предварительно поискав в интернете информацию. Купила самое дорогое и рекомендуемые средство — по отзывам лактацию без стимуляции он прекращал на раз-два. На работе сидела, ерзала, как на иголках. Хотелось к Кате — скоро будут процедуры, мне казалось, что сейчас ей нужна моя поддержка, но бог мой, ей лишь несколько месяцев, что я фантазирую! Но — хотелось.

Я себе все же уступила, но моя паранойя достигла небывалых высот. Теперь мне казалось, что Катя чувствует запах молока. Она стала еще более плаксивой, чаще просилась на руки и успокоиться на руках не могла. Кричала яростно, сжимая кулаки, а у меня сердце переворачивается. И лифчик будто бы мокнет или кажется мне уже? Словом накрутила я себя до максимума, зато свои плюсы были — эта проблема несколько оттеснила на задний план Ярослава. Столько всего разом моя бедная головушка вместить уже не могла — пухла и грозила лопнуть.

— Это неправильно, — сказала я Кате на очередной ее крик. — Я тебе не мама, ты понимаешь это? Я не могу тебе грудь дать, это аморально, это неправильно.

Катя снова начинала плакать. Возможно у нее колики были. А может — зубы собираются резаться. Или просто настроения нет. Все возможно. Но замученной мне казалось, что Катя обвиняет меня в том, что я отказываюсь приложить ее к своей груди.

— Она как будто злится на тебя, — удивился вернувшийся Ярослав.

Вот, не я одна вижу. Значит точно обвиняет. Ярослав взял Катю у меня, наши руки соприкасались на пару секунд дольше положенного. Но сегодня я уходила радуясь этому. Я не могла дать Кате то, чего она хотела, или по крайней мере того, что мне казалось она хочет. Я могла бы заняться сексом со своим бывшим мужем — падать ниже мне было некуда, а секс здорово отвлекал. Но опять же — я боялась, он поймет, увидит, что ко мне пришло молоко. И решит, что я чокнутая. Да, я точно чокнутая.

Волшебная таблетка не помогла — утром на футболке снова пятна. Перед работой я съездила и сдала анализы на гормональный фон. Результаты в обед, еле дождалась.

Расшифровывала цифры на бумажке при помощи интернета. Оказалось — пролактин повышен. Почти, как у кормящей матери. Почему мне это, зачем? Снова в аптеку пошла.

— Нет, этот я уже пробовала, — отказалась я от знакомой коробочки. — Не помогло.

— Ну, тогда я не знаю, что вам посоветовать, — озадачилась провизор. — Этот препарат самый мощный из безрецептурных. Может травки попьете? Сколько вашему ребенку?

Восемь летом будет. Лет. Но истерически хохотнула я только мысленно — зачем пугать человека?

— Я уже не кормлю, — поделикатнее объяснила я. — А сейчас молоко вернулось.

— Вам нужно к врачу. Не хочу пугать вас, но вдруг это онкология?

Я знала, что нужно. Только…стыдно. Стыдно нести все это чужому человеку, проще самой пережевать и проглотить не морщась. Все это мое, мои проблемы, и родом они из моей же головы. Я купила травки, просто потому, что девушка за кассой была милой, в их пользу я не верила. И понимала — к врачу идти нужно. Да и возможная моя онкология не пугала, честно. Как-то в этом состоянии вообще до всего ровно-фиолетово.

Главное, чтобы с Ильей все было хорошо. А еще — с маленькой кнопочкой, от которой зависит его жизнь.

Я переломалась и в последний день свободы не пошла к Ярославу. Хотя тянуло — жуть. К хлопотам его маленькой семьи, к крикам Катьки, к теплым рукам бывшего мужа. Чтобы глаза закрыть и не думать. Вместо этого сидела в офисе допоздна. Так долго, что выходя поздно вечером из офиса напугала вахтера на первом этаже — он думал, что в здании уже нет никого.

— Работа не волк, — покачал он головой. — Такая молодая, разве можно? Покушала бы лучше и поспала, как следует.