Бывший муж моей мачехи (СИ)

Я улыбнулась. Я ждала, что Анатолий Игоревич всё-таки заговорит, надеялась на то, что уж ему-то хватит мужской смелости, чтобы принять уверенное решение, разбить остатки моих сомнений.

Он обнял маму за плечи, и я вновь на какое-то мгновение залюбовалась ими. Может быть, я мало что понимала в отношениях мужчины и женщины, но сейчас мама и её врач казались куда ближе друг к другу, чем мама и папа, когда ещё были вместе.

И уж точно ближе, чем мой папенька и его стервозная Викки.

Нет, я точно делаю всё правильно.

Мама расплылась в радостной улыбке и позволила себе немного расслабиться, а потом встревоженно произнесла:

— Я не хочу быть для тебя помехой, Стася. Я взрослая женщина, которая способна позаботиться о себе сама, и…

— И я буду рядом, — твердо промолвил Анатолий Игоревич.

— И лучшим лекарством для меня будет, если ты будешь счастлива, Стася.

Я не знала, буду ли счастлива рядом с Олегом. Гарантировать этого уж точно не могла. Подозревала, что даже просто терпеть его присутствие в одном доме будет трудно.

Но.

У меня было два варианта. Сыграть сейчас роль счастливой невесты, которая будет наслаждаться близостью своего жениха и отца будущего ребенка, или позволить правде выплыть наружу. Тогда да, я, возможно, получу сатисфакцию в виде собственного одиночества.

Мама прогонит Анатолия Игоревича, потому что не сможет устраивать личную жизнь, пока я рядом и страдаю.

А ещё мне придется рассказать ей обо всем. Поведать, что за черная кошка пробежала между мною и Олегом, в подробностях рассказать, как именно я получила деньги на мамино лечение. И у меня нет никаких гарантий, что это не будет стоить ей жизни.

— Я буду очень счастлива, — расплылась в улыбке я, поднимаясь на ноги и позволяя Олегу, всё ещё растерянно молчавшему, обнять меня за талию. — Особенно если буду уверена в том, что ты, мама, в надежных руках.

Глава двадцать четвертая

Я заставила себя не плакать. На самом деле, хотелось, особенно в те секунды, когда мама притягивала меня к своей груди, обнимала и шептала на ухо, что я в люблю секунду, всегда, когда б я ни захотела, могу ей позвонить. И могу на неё рассчитывать.

Я-то могла, но только в том случае, если это не причинит ей никакого вреда. Я не позволю себе стать причиной её смерти. Пусть хоть одна из нас будет счастливой.

Когда мы уходили, я в последнее мгновение обернулась на мать и улыбнулась, наслаждаясь зрелищем. То, как Алевтина переглядывалась с Анатолием Игоревичем, как он обнимал её за талию… Если б мне предлагалось поверить какому-то мужчине, то это был бы именно он.

Или Алекс.

Хотя у Алекса, кажется, не всё в порядке с головой — по крайней мере, он сам утверждал, что это так. А у меня не было ни малейшего права отрицать.

В любом случае, я всё-таки спустилась с Олегом вниз. Шикарного спорткара, на котором приехал Алекс, уже не было, значит, он всё-таки отправился по делам, позволяя мне принять это решение самостоятельно.

Олег открыл передо мной двери автомобиля, и я послушно заняла пассажирское сидение и даже успела пристегнуться, прежде чем он занял место водителя. Но вместо того, чтобы смотреть на него, отвернулась к окну.

Мужчина потянулся ко мне, накрыл мою ладонь своей, но я поспешно высвободила её.

— Даже не рассчитывай.

— Минуту назад, — произнес он, — ты убеждала свою мать в том, что собираешься построить со мной счастливую семью.

— Счастливую семью я буду строить со своим ребенком, — отрезала я.

— Да? — изогнул брови Олег. — Извинения не приняты.

— Приняты, — холодно ответила я. — Считай, что я простила, и ты мне теперь сугубо равнодушен.

Лавров ничего не ответил. Мог, конечно, обвинить меня во лжи, и его обвинения были бы более чем законны. Я в самом деле приврала, когда сказала только что, что мне на него наплевать.

Мои чувства больше всего походили на тучи, что клубились сейчас у нас над головами. Загремел гром, взблеснула молния, и, пока мы гнали по городу, убегая от дождя и спеша промчаться по трассе, пока она ещё сухая, я кусала губы, отчаянно сдерживая кипевшие эмоции.

Ничего. Я научусь. Рано или поздно всё это перекипит.

Я сумею жить так, чтобы никто не понял, что мне плохо. Чтобы Олег не догадался, что я его ненавижу.

От любви до ненависти один шаг, а назад? Я не собиралась экспериментировать. Просто если очень хорошо играть равнодушие, то рано или поздно, уверена, мне удастся самой им проникнуться, поверить в то, что это мои настоящие чувства. А значит, я сумею не реагировать…

Возможно, я даже буду наслаждаться этим.

Нет.

Какое там наслаждаться! Я собиралась мучить себя, мучить другого человека — ну, ладно, Олега мне сейчас было совсем не жалко, — и я была уверена, что ни малейшего удовольствия от своих поступков ощущать не буду. Просто мне хотелось знать, что с моей матерью всё будет хорошо. Это самое главное. Остальное не имело никакого значения.

— Тем не менее, ты согласилась жить со мной в одном доме, — промолвил Олег.

— Я согласилась вернуться в своё старое жилище, — возразила я. — Но это не одно и то же, ты разве не понимаешь?

— Зачем?