Бывший. Цена измены

Отец устраивал ей сцены ревности, бил её. Она вечно боялась поднять глаза на улице, улыбнуться лишний раз, ходила в серых шмотках, замазывала синяки. Оправдывалась без вины.

Нет, мне такое не надо.

Я вдруг подумала, что замужество, которое Роман мне предлагает это первая ступень моего рабства. А что потом? Роман запретит сыну видеться с отцом, начнёт подозревать меня в тайных встречах, в изменах.

Его ревность расцветёт пышным цветом. Моя жизнь превратиться в череду его подозрений. Я буду вечно оправдываться. Зачем? Зачем мне всё это?

— Роман, я готова быть верной одному единственному мужчине за которого выйду замуж. Для меня это принципиально. Но я не буду доказывать это ценой рабства.

Я встала. Пора было собираться на работу. Он приближался ко мне, наступая. Смотрел на меня со знакомым блеском в глазах. Вот только теперь мне этот блеск не нравился. Я отвернулась, собираясь выйти из кухни.

Он прижался ко мне сзади.

— Не трогай меня!

Он не обратил внимания на мои слова, уперся в меня сзади, удерживая и не давая пошевелиться:

— Может и ты хочешь его, а, Жанна. Стонешь подо мной, а мечтаешь о нём? — он крепко сжал мой локоть. Я чувствовала, как каменеет его член.

— Мне не нравится агрессивный секс, — я дёрнулась, пытаясь высвободиться.

— Я буду нежен, — хрипло, со сбившимся дыханием Роман шёпотом коснулся моего уха. Он продолжал с напором гулять руками по моей груди. Странно, но мне впервые не нравилось всё это.

Может быть разумнее было сдаться ему, позволить насладиться собой и тем самым помириться. Но у меня внутри всё взбунтовалось, я реально разозлилась:

— Отпусти!

— Ты заводишь меня сопротивлением. О, как мне это нравится.

Роман требовательно удерживал, стискивая меня всё сильнее:

— От него ты тоже бы так вырывалась, или сразу раздвинула ноги? Кого ты хочешь больше из нас, а?

Его руки давно спустили с меня трусики и ласкали там. Пальцы по хозяйски требовали впустить себя, он просто сцапал меня всю, чуть наклонив вперёд и прижав к столешнице:

— Какая ты тугая, я кончу прямо сейчас. Моя. Никому не отдам.

Не знаю, откуда у меня взялись силы. Я умудрилась вывернуться из под него, отскочила. Угрожающе выставила руку вперёд:

— Отвали, Рома.

— У-тю-тю… — он пожирал меня глазами. Я еле держала глаза на уровне его подбородка, чтоб не спуститься ниже. Боковое зрение остро сигнализировало на тёмно-розовый возбуждённый член, направленный в мою сторону.

Всё это напоминало охоту, где охотник точно знал своё превосходство, играл с жертвой.

— Обожаю тебя, моя пантера.

Я пятилась, наконец сорвалась с места, бросилась в прихожую. Впопыхах напяливала на себя пальто, запуталась в рукавах. Он обнял меня сзади.

— Всё, успокойся. Я больше не буду.

Я передёрнула плечами. Стояла, уткнувшись лбом во входную дверь. Немного успокоилась, обошла Романа. Наскоро переоделась в джинсы, нырнула в худи.

Накинула пуховик, схватила сумочку и вышла. Как всегда, принимая решение, пыталась собраться. Быстро, пока ждала лифт настрочила смс-ку Наташке: "я на больничном".

Она тут же перезвонила, я сбросила. Живёт что ли Наташка вместе с телефоном. Не успеешь ей позвонить или написать, она в ту же секунду на связи.

Подруга снова позвонила, я сбросила. Написала: "потом".

Наташка, балда. Тут же прислала смайлик: " желаю вам забойной романтики".

Знала бы она какая тут романтика.

Глава 17

Хорошо, что я не пустила квартирантов в мамину квартиру.

Приехала к ней домой. Всё как всегда. Открыла окна. Ноябрьский ветер ворвался, вздыбив тюль, по-хозяйски расчищая воздух от затхлости. Я шла по комнате, вела пальцем по старенькой совдеповской мебельной стенке.

Единственное богатство, которым так гордилась моя мама. А, ещё хрусталь на полочках за стеклянными дверцами. Я грустно смотрела на плошки, вазочки, рюмочки.

Как мама берегла всё это, как радовалась, выставляя на праздничный стол. Победно осматривала убранство, вот, мол какая я хозяйка. И посуда и угощение на славу.

Я опустилась на старый диван, расплакалась. Сейчас, была бы моя мама жива, я купила бы ей весь хрусталь, который ей нравится. Самыми лучшими продуктами забила бы ей холодильник.

Конечно, в своих неугомонных воспоминаниях, что б уж совсем добить себя, перед глазами всплыла история.

На свою первую мизерную премию на заре своих заработков купила я себе зонтик. Офигенный, складной, японский фирмы "три слона". И такая я была счастливая.

Притащила домой, маме похвасталась. Она так бережно его взяла, повертела в руках, любуясь. Моей бедной маме и в голову бы не пришло попросить его себе.

Но я ведь такая вся щедрая, так прям с плеча: "мама, это тебе". Ах, как она обрадовалась. А я губу закусила. От жадности. Жалко мне зонтика стало.

Я, вспоминая свою мерзкую жадность так разрыдалась! Что ж я за ведьма такая. Зонтик маме пожалела. Прости меня, дорогая мамочка. Все эти годы чувство вины грызёт меня. Мама об этом не узнала, а я себе вины так и не простила.

Слёзы высохли. Я сидела на диване, раздумывая, что делать дальше. Не стала терять время. Быстро взялась за уборку. Пыль, она и в Африке пыль.

Пилимкнул телефон. От Романа:

— Где ты.