Бывший. Цена измены

Я вышла к лифту, стараясь не шуметь. Лифт распахнул двери, я вошла, уставилась на себя в зеркало. Осунувшееся белое пятно вместо лица, горькие складки в углах рта, тёмные провалы под глазами. Сказала сама себе в лицо:

— Красотка, дрянь, дура! Из-за тебя мужики поубивают друг-друга.

Выскочила из подъезда. Ночной холодный воздух с размаху влетел в горло, я закашлялась. Никак не могла попасть в зажигание, в висках стучало, руки дрожали.

Я неслась как чокнутая, спешила. По пустым нечищенным улицам через двадцать минут была на месте. От угла улица оцеплена, мимо пожарок и милиции не проехать. Выскочила, машину припарковала кое как, бросилась к кафе. Меня близко не подпустили.

С другой стороны тротуара я смотрела на чёрные провала разорённых витрин, на разметавшиеся клочья нарядных шпалер, на провисший изодранный фиолетовый тент. Как грустно.

Сизый дымок стелился из развороченных окон, мимо ходили парни в спецодежде. Всё уже закончилось, тротуар, дорога, всё залито пожарной пеной. Машин понаехало тьма тьмущая.

Пожарка, полиция. Частные джипы. Скорой не видно. Такой ранний час, а зевак собралось с полсотни. Спрашивается, чего людям не спится. Я вдруг увидела водителя Романа. Пожилой мужчина, как всегда одетый в костюм и белую рубашку нервно тёр подбородок, озадаченно смотрел на происходящее.

Я тронула его за рукав:

— А Роман где?

— Здравствуйте, Жанна. Его скорая увезла.

— Скорая… — упавшим голосом повторила за ним. Побрела было прочь, опомнилась,

— А куда? Куда его повезли?

— В семнадцатую, за мостом. Вас довезти?

— Нет, я сама.

Не помню как ехала, о чём думала. Само собой, запуталась, не сразу вспомнила где это семнадцатая и где этот мост. Нарезала лишний круг, пока вывернула куда надо. На эмоциях позвонила Наташе, у меня зуб на зуб не попадал, пока рассказывала ей что случилось.

Я не представляла что с Романом. В ужасе рисовалось самое страшное. Твёрдо решила для себя, Романа не брошу, каким бы инвалидом он не стал. Пусть слепой, хромой, лишь бы жил. Буду ухаживать, сделаю всё что смогу. Боже мой, как же ему, наверное, больно.

Пока шла к нему по бесконечному, пропахшему хлоркой больничному коридору, повторяла "жив и хорошо, это главное. Лишь бы был жив". Я просто задыхалась от волнения. На деревянных ногах поднялась на второй этаж, мне дали халат, махнули куда идти.

В коридоре я встретила Данилыча, верного спутника Марка. А он тут какими судьбами.

— А вы тут как?

Наверное, мой вопрос был невежливым, но я сейчас вообще ничего не соображала. Данилыч, огромный как кафедральный собор, тоже удивлённо смотрел на меня.

Кивнул мне, молча пошёл впереди, поманил меня за собой. Пока мы шли, я крутилась в калейдоскопе своих мыслей. Марк, Данилыч, Роман, пожар. Неужели Грымза права, Марк поджёг кафе?

Я вошла и тупо уставилась на картину маслом. Роман с опухшим лицом, с ссадиной во всю левую скулу, с заплывшим глазом, весь в капельницах лежал в сооружении, похожем на космический аппарат. Нога в гипсе. От одного вида мне стало дурно.

Правда, Роман довольно весело блестел на меня здоровым глазом. Рядом в кресле сидит Марк тоже опухший, с чёрными провалами под глазами и тоже с капельницей. Я переводила глаза с одного на другого, ничего не понимала.

Внезапно откуда то из угла на меня налетел ураган. Грымза пыталась вцепиться мне в волосы:.

— Тварь, сука, пришла! Да из-за тебя я чуть брата не лишилась. Да чтоб ты сдохла со своим ублюдком!

Грымза визжала, Данилыч перехватил её, оттащил от меня, пихнул в кресло. Встал между нами. В палате было так тесно, из за Данилыча в ней вообще места не осталось.

— Ты кого ублюдком обозвала! — угрожающе прохрипел Роман с кровати. Кажется, Марк первым схватил Грымзу. Всё как-то смешалось. Все что-то говорили. Я слышала вопли Грымзы, рык Марка, видела спину Данилыча. Грымза хотела что-то выкрикнуть, но встретилась со взглядом Ковалёва, смолчала, снова рванулась ко мне.

Данилыч успел перехватить её. Отворачиваясь, Грымза прошипела какую-то гадость в мой адрес. Марк пытался рвануть к истерично визжащей Грымзе, его самого качало. Данилыч сгрёб чокнутую дуру и потащил в коридор.

Я приходила в себя. Что это сейчас такое было. Что вообще здесь происходит. Это шальная дура сюда успела прискакать. Какое ей дело до моего малыша, откуда столько злобы.

Марк и Роман смотрели на меня молча, я на них.

— Роман, ты как? — самый банальный вопрос, который пришёл мне в голову:

— Нормально. Просто дыма надышался. Вот, Марку спасибо, спас.

— Да чё там, забудь, — Марк, тоже бледно-зелёный говорил растягивая слова заплетающимся языком, мотнул головой.

— Нам Данилыч помог.

— Если вы оба закончили с любовной сценой, можно я скажу… Договорить я не успела.

В сумочке взвился визгом мой телефон. Надо громкость звонка поменять, я сама с ним скоро инфаркт получу.

Звонила Наташа. Ёлки, что там, лишь бы с Никитой всё хорошо.

— Слушаю.

— Жанна, с Ником всё нормально. Я должна тебе кое что сказать.

Это Грымза подожгла кафе. Она хотела рассорить тебя с Романом, типа Марк поджёг. Роман бы обиделся и бросил тебя.