Бывший. Ты только моя (СИ)

Звон в ушах — первое, что я слышу, когда сознание начинает возвращаться. Пахнет сырой соломой и землей, в нос тычутся острые сухие травинки. Закашливаюсь и пытаюсь перевернуться на спину.

Но максимум, что я могу сделать, — это вытянуть ноги и повернуть голову так, чтобы было чем дышать. Руки плотно стянуты веревкой от кистей до самых локтей, отчего все суставы затекли и болезненно онемели.

Обращаюсь к дракону — он все еще оглушен. Меня явно ждали, потому что плетение, которое вырубило меня, было убойным. И, будь на моем месте даже простой дракон, не говоря уже о человеке, он бы уже не очнулся.

Открываю глаза и пытаюсь осмотреться. Человеческого зрения едва хватает, чтобы разглядеть очертания покосившейся двери, за которой в темноте горит костер. Или я был без сознания не так уж и долго, или, наоборот, меня основательно оглушили так, что прошли уже сутки.

Хочется верить в первое, но готовым нужно быть ко всему. Если второе, то нужно понять, насколько успел продвинуться Гардариан в наступлении и чего теперь от него ждать.

— Ты отправил вестника господину? Что делать с Сайландом? — слышу сиплый голос рядом с дверью. — Хорошо сработала девчонка, а он-то идиот, прямо в сеть нырнул.

Девчонка?.. Напрягаю мозг, чтобы понять, о чем он. Голову будто тисками сжимает, но я умудряюсь выудить оттуда образ темноволосой девушки… Кого же она мне так сильно напоминает? И чувство при этом такое родное, как будто давно ее знаю.

Еще не отошедший от действия заклинания, разум не хочет помогать. Но сейчас это и не имеет значения. Кем бы она ни была, она предательница. И вкупе с тем, что я попал в плен из-за ее доноса, это может иметь только одно наказание — смерть. Только главное теперь — самому выжить.

Хорошо, что Тиоллу отправил с Рэгвальдом. Думаю об этом, а у самого в груди как будто узел завязывается. Что-то не так. Совсем не так. Чувствую, как холодной струйкой по венам растекается беспокойство. Ти… Где она?

— Господин еще не ответил, но я не думаю, что он будет против, если мы за счет него немного восполним свой баланс, а то эти ритуалы выматывают, — слышится другой голос. Дребезжащий, старческий.

Затем к двери приближаются шаркающие шаги. Глаза уже достаточно привыкли, чтобы я мог понять, что рядом со мной какой-то стол и лавка. А сам я лежу на тюке сена, видимо, служащем кому-то спальным местом.

Снова обращаюсь к дракону и попутно проверяю свой магический резерв. Он немного возрос, что мне очень на руку, но дракон только начинает очухиваться от плетения. Пытаюсь прощупать границу своих земель и понимаю только одно: я не у себя. Я на территории Гардариана, а значит, все намного серьезнее.

Пытаюсь воздействовать на веревку, стягивающую руки, магически, но ничего не происходит. Предусмотрели.

Надо выбираться отсюда. В голове складывается план.

Я перекатываюсь на живот, встаю на колени и отползаю в темноту угла, оказываясь скрыт столом и лавкой.

Дверь со скрипом открывается, и на пороге на фоне оранжевого зарева костра возникает согнутая сухощавая фигура. Он замирает, оглядывается, принюхивается и… рычит?

— Он точно был без сознания? — спрашивает он кого-то, кто остался за пределами домика.

Я выравниваю дыхание и аккуратно создаю вокруг себя завесу колышущегося воздуха, который должен “сбить” обоняние, если вошедший решит найти меня по запаху.

Фигура перемещается ближе к лежанке и зажигает небольшой огненный шар на руке. Свет мгновенно выхватывает крючковатый нос с бородавкой и белесые брови, которые сходятся на переносице, когда старик не находит меня.

— Точно. И, по моим подсчетам, еще часов шесть должен трупиком валяться, — отвечает сиплый и входит следом. — Там такая силища была в ловушке, что боялся вообще не рассчитать.

Огромное темное тело, покрытое белыми рисунками, бугристые мышцы и длинные волосы, забранные в хвост. Оба оборотни.

Гаргулья срань. Такого Керни точно не ожидает.

Обычно оборотни не вмешиваются в жизнь драконов и наоборот. Живем рядом, не дружим, но и не враждуем.

Конечно, после того как оказалось, что Айлин — священная для них Говорящая, контактов стало намного больше. Но во внутренние разборки оборотни не лезли. Впервые они выступили на моей стороне. И тем удивительней встретить кого-то из них в лагере Гардариана.

Значит, они против Керни. Задумываясь о том, что его надо как-то предупредить, чуть не упускаю момент, когда оборотни, переглянувшись, расходятся в стороны.

— Ты и не рассчитал, идиот, — рычит старик. — Он смог уползти. Ищи теперь его.

Сиплый цыкает и тоже зажигает огонек. Он отходит в дальний угол, освещая очаг и развешанную на стене утварь, а старик направляется ко мне. Задерживаю дыхание и направляю воздушный поток так, чтобы показалось, что кто-то выскользнул за дверь, и захлопываю дверь.

Плохо — магии тратится много. Хорошо — оба оборотня реагируют мгновенно и, вышибая дверь, кидаются наружу.

Дракон потихоньку приходит в себя, уже осознанно начинает мыслить. Но чем сильнее он становится, тем предчувствие относительно Ти навязчивей. Это уже не просто мысли, это уверенность, что она в беде, что ей плохо.