Бывший. Ворвусь в твою жизнь

— Более дебильного повода разойтись ты не мог придумать? — голос Насти дрожит обидой и возмущением. — Я столько от тебя терпела, чтобы ты в итоге выдумал сына? Ты нормальный вообще?

— Как бы я хотела, чтобы это было выдумкой, — вздыхаю я.

— Ой да хорош! — повышает голос Настя. — Нет у него сына! А если есть…

Молчание, и мама терпеливо жует петрушку, ожидая продолжения.

— То я не против, — Настя неожиданно всхлипывает. — Адам… Слушай… Ну, наговорила я глупостей…

— Адам сейчас с сыном, — мама переводит взгляд на экран.

— Тогда отдай ему телефон! — зло клокочет “несерьезная” Настя. — Чего уши развесили тогда?

— Любопытство не порок, — меланхолично заявляет мама. — И знаешь, бессмысленно навязываться человеку, который тебя кинул.

— Он меня не кинул! У нас кризис!

— Я так понимаю, отношения с Адамом вообще один сплошной кризис, — мама хмыкает.

— Он и тебя кинет… — Настя опять всхлипывает и торопливо поправляется, — твою дочку… или кто там она тебе? Он всех кидает! К черту тебя! Я твою жену придурочную терпела! Теперь и сына? Нет, спасибо! Козел!

Гудки, и мама деловито откладывает телефон. Дожевывает петрушку, наливает чай с завидной безмятежностью, будто ничего не произошло и возвращается за стол.

— Думаю, — делает глоток, — так просто она не отстанет.

— Мам, — сжимаю кулаки и кладу их на колени.

— Еще и жену припомнила, — поднимает взгляд на настенные часы.

— Ну, — ехидно отвечаю я. — Вероятно, она за него боролась с женой-то. И что в итоге?

— Она ведь лишь сказала, что терпела, — смотрит на меня и подносит чашку с чаем к губам. — Те, кто терпит, всегда в проигрыше.

— А сейчас ты мне советуешь не терпеть ли Адама? — вопросительно изгибаю бровь.

— Я советую не разводить лишней суеты, оглядеться и понять, что за человек такой твой Адамушка, — мама мягко улыбается. — И не настраивать его против себя.

— И отвечать на чужие телефонные звонки это не идти против него? — сердито вглядываюсь в ее глаза. — Это бы возмутило любого.

— Я же на звонок ответила, — пожимает плечами. — Мне можно. Сделаю круглые глаза и скажу, что просто глупенькая.

— Мам, — откидываюсь назад, — я в шоке. Не ожидала от тебя такого.

— Да я вот тоже, — на кухню проходит мрачный Адам, наливает в стакан воды и около минуты молча с ним стоит.

Мама продолжает пить чай, а я не отсвечиваю, потому что чую его раздражение. Если подам голос, то точно устрою скандал с громким допросом, что за Настя такая.

И почему ее контакт не в черном списке?

— Хотя не поспоришь, — выходит, пожимая плечами, — и правда глупенькая.

Глава 16. Прости меня

— Знаешь, мама, ты напрашиваешься на скандал.

— Ну, поскандаль. Тебе это, видимо, надо.

И я иду на подлую, гадкую и мерзкую провокацию:

— Вот поэтому папа и ушел.

Я люблю маму. Она всегда была рядом, поддерживала и помогала, но меня распирает от гнева, источником которого является Адам. Четыре года он был с женой, завел новую любовницу, и огрызаться я решила на маму, потому что это безопасно.

— Нет. Он ушел по другой причине. Он полюбил другую женщину, — спокойно отвечает мама.

— Полюбил другую, потому что…

— Так, даже интересно, что ты скажешь.

— Потому что ты просто невыносима! — бью кулаком по столу.

— Есть за мной такой грешок.

И что я делаю? Я вскакиваю, выхватываю телефон из кармана и цежу сквозь зубы:

— Номер.

— Какой?

— Твоего бывшего мужа.

— Твоего отца? — поднимает взгляд.

— Да.

— Неожиданно, — откидывается назад, — решила папке задать трепку, потому что не можешь этого сделать с Адамушкой?

— Говори номер.

— Я его не помню наизусть. Думаешь, должна?

— Ты же до сих пор одна…

— Думаешь, рыдаю в подушку и копаюсь в сожалениях? — вздыхает. — Однако меня больше интересует вопрос, почему отец у тебя не сохранен в контактах.

— Я все его номера блокирую, он их меняет с завидным постоянством. Может, опять поменял, — в бессилии говорю я.

— У него есть постоянный номер, — мама делает глоток, глядя на меня. — Который не менялся лет десять. Это же сойти с ума каждый раз покупать новый номер, чтобы позвонить дочке.

— Не защищай его…

— Да в мыслях не было, — закатывает глаза, встает и шагает к двери. — Мила, ты такая внезапная, что я аж теряюсь.

Через несколько минут, которые кажутся мне молчаливой вечностью, она возвращается с телефоном в руках.

— Твой Адамушка, что-то воркует и воркует, — касается экрана.

Диктует мне номер отца, который я ищу в черном списке среди “козел”, “козел?”, “козел” и так далее. У меня явные проблемы, которые стоит обсудить с психотерапевтом, но копаться в своей дурной голове я не стану. Я хочу услышать отца и сказать ему пару ласковых. Да, именно сейчас.

— Нашла? — мама возвращается за стол.

— Угу, — сердито бурчу я, убираю “козлинного козла” из черного списка и цепенею в нерешительности.

— Звони уж, — мама откидывается назад и левую ногу под себя подбирает. — Даже любопытно, ответит или сдался?

Гудки, и раздается сонный голос отца:

— Мила? Что-то случилось?