Бывших не бывает

Завтра подумать не вышло. Местное женское население внезапно воспылало желанием кто исповедаться, кто спросить пастырского совета, а кто и всё сразу. Через несколько часов отставной хилиарх держался из последних сил. Нет, изложенье священных и не очень бабьих войн, тайных мыслей, фантазий, грехов и грешков, а также грешков, грехов и грешищ соперниц, истории многолетней вражды, беспощадной мести, сложнейшего кружева родственных связей и изобретательнейших сплетен давало обильнейшую пищу для пытливого ума священника, но не в таких же количествах, Господи!

Спасла отца Меркурия от неминуемого умопомешательства супруга заболотного священника матушка Домна. Просочившись в церковь, она как-то мягко и ненавязчиво, постоянно ласково улыбаясь и ещё ласковее приговаривая, пробралась к самому священнику и с поклоном произнесла:

– Пожалуй к трапезе, отче! Обед простынет!

Бабы посмотрели на пришлую неласково, но возразить не посмели – мужика надо кормить – это святое, поп он там или не поп. Так что ещё раз одарив неласковыми взглядами супругу заболотного священника, прихожанки начали расходиться.

«Правду говорят – мастерство не пропьёшь! Да уж, женатому на приходе легче…»

Отставной хилиарх со стоном сел на лавку и снял епитрахиль.

– Замучили тебя бабы, отче? – с улыбкой обратилась к священнику женщина, когда последние посетительницы покинули церковь.

– И не говори, сестра, – кивнул головой священник. – Едва разума не лишился. Спасибо тебе!

– Это я тебя благодарить должна! – Домна вдруг рухнула на колени. – Спаси тебя Бог! За мужа! Надежду ты ему дал на прощение!

– Он тебе рассказал?!

– Нет, отче! Во сне говорил, я слышала! А сам он ни-ни! Но мы с ним столь годов вместе – поняла я! Спаси тебя Бог! – Жена заболотного священника попыталась обнять колени отца Меркурия.

Отставной хилиарх не на шутку смутился. Если ему и обнимали колени женщины, то случалось это в молодости, да и цели тех обнимавших были далеки от благочестия.

Что-то бурча, священник оторвал от себя Домнины руки, а её саму усадил на лавку.

– Так что же он говорил? – поинтересовался отец Меркурий, после того как отошёл от лавки на безопасное расстояние.

– Послал, говорил, свет нести, искупать! Молится теперь неустанно, путь просит указать, к кому идти! – Домна попыталась снова рухнуть на колени.

– Сидеть! – инстинктивно рявкнул хилиарх. – Докладывай, чего просишь?!

– Скажи ему, к кому идти и куда! Ты же прозреваешь, ты можешь!

«Оппаньки! Как многого ты о себе не знаешь, Макарий!»

– Пригласи его ко мне, сестра!

– Уже бегу, отче! – Домна рванула из церкви, как призовая лошадь на ипподроме.

«И ведь приведёт! А что я с ним делать-то буду, Господи, вразуми раба твоего Макария?!

А пошлю-ка я его… к Аристарху – пусть расскажет ему то, что поведал мне. Чую, это будет… правильно».

* * *

Обед Домна и правда приготовила, только насладиться им у отца Меркурия не получилось. Пока инструктировал, напутствовал и наставлял отца Моисея, пока помогал ему преодолеть естественный страх, пока, сидя будто на иголках, ожидал его возвращения, еда успела остыть. И, вероятно, не один раз. Не до еды вдруг стало ратнинскому священнику – Моисей не возвращался.

«Малака! Что же ты натворил, Макарий? Зачем послал его? Почему решил, что это правильно? Ведь даже не подумал, что он может и не вернуться… Хотя если Моисей умрёт, то ты сильно переоценил Аристарха, посчитав его ищейкой не хуже Феофана, только подвизавшегося несколько в иной области этого почтенного ремесла…