Бывших не бывает

Не сравнимое ни с чем острое наслаждение – протолкнуть в иссохшее, запёкшееся горло первый глоток, почувствовать, как он катится вниз, как разливается по брюху, а потом пить, пить, пить до тех пор, пока тебя не прошибёт первый за много часов пот. На смену жажде приходит зверский голод, и ты, как бродячая собака, жрёшь всё, что попало на зубы: колкие от половы ячменные лепёшки становятся слаще медового пирога, вяленая козлятина, по сравнению с которой подошва калиг кажется мягкой, тает во рту, а вонючий овечий сыр превращается в амброзию. Ты весь отдаёшься набиванию брюха до тех пор, пока в нём не стихнет недовольное урчание, а место зияющей пустоты займёт ласковое тепло. Вот тут остановись, солдат! Обожраться нельзя, сумей призвать своё нутро к порядку. Вспомни, как тебя зелёным ещё новобранцем за попытку съесть лишнего до изнеможения гоняли по кругу древками копий ветераны. Они не жалели еды, как ты тогда думал по соплячьей своей глупости, они спасали твою никчёмную ещё жизнь, не давая тебе отяжелеть и опьянеть от жратвы, потерять скорость реакции… Набив брюхо, можно и подремать, привалившись к копью. Цени эти краткие мгновения сна, солдат! На войне всегда приходится спать, когда можешь, а не когда хочешь. Быть может, тебе повезёт, и краткий чуткий сон унесёт тебя со смертного поля домой. Спи, пока приказ командира или властный зов мочевого пузыря не вырвет тебя из ласковых объятий сновидений…

Вот и «Жаворонки» отозвались на этот зов. Поодиночке, спросив дозволения оставить ряды, выбегали они на ничейную землю и отдавали дань природе. Кто шёл степенно, кто бежал скачками, а декарх Пётр по прозвищу Ослиный Член, как всегда, попытался стяжать славу мима:

– Дозволь оставить ряды, лохаг?! – рявкнул он, как на императорском смотре.

– Валяй, только не утони там, – приоткрыл один глаз Павсаний.

– Благодарю лохага! – Ослиный Член, вытянувшись во весь свой огромный рост, замаршировал в сторону варваров. Отойдя шагов на десять от строя, он встал по стойке смирно, чётко выполнил поворот направо, отсалютовал мечом дуке и всем, кто его окружал. Вурц, ухмыляясь, вернул салют. Он явно ждал продолжения. Пётр был известен всему войску своей страстью к непристойным шуткам. Именно благодаря своему чувству юмора Ослиный Член уже пятнадцать лет ходил в декархах, впрочем, жаловаться ему не стоило, иные попадали на виселицу и за меньшее.