Бжезинский: Сделать Россию пешкой

Однако действительно важный урок из такой персональной дипломатии куда более прозаичен. Персональная дипломатия на саммитах не может преуспеть, если только она круто не замешана на решимости достичь твердо отстаиваемых стратегических целей, которая является производным холодных расчетов действительного соотношения сил между двумя собеседниками. Разумеется, персональная дипломатия способна смягчить жесткие углы встречи и может играть роль ширмы, за которой более слабая сторона имеет возможность без явного унижения делать уступки. Но, если она сфокусирована только на тактических заботах, то может стать рецептом для последующего разочарования.

На Мальте президент США знал, чего хочет (в стратегическом плане) и что может получить (в тактическом плане). Его успех привел к окончанию «холодной войны» на условиях, которые представляли собой победу дела свободы, демократии и прав человека. Ялта была чем угодно, только не победой Запада.

Сегодня стоит вопрос, приведут или нет новые отношения между Джорджем Бушем-младшим и Владимиром Путиным к дальнейшему расширению евроатлантического пространства и долгосрочной ассимиляции в нем постсоветской России; или, быть может, совместное участие в кампании против глобального терроризма будет иметь следствием договоренности, которые фактически подорвут политическую сплоченность интегрированного евроатлантического альянса, который является величайшим достижением Америки после окончания Второй мировой войны?

* * *

Ассимиляция России желательна и даже исторически неизбежна. У России в действительности нет выбора, поскольку ее громадные, но в основном малонаселенные территории граничат на юге с 300 миллионами мусульман (которых она основательно восстановила против себя своими войнами против афганцев и чеченцев), а на востоке — с 1,3 миллиарда китайцев. Но то, на каких условиях произойдет эта ассимиляция, будет определять, насколько стабильным станет Евразийский континент и насколько прочным будет евроатлантический альянс.

Быть может, внезапное прозрение г-на Путина теперь заставляет его больше не желать разъединения Америки и Европы, не выстраивать с Китаем отношений «стратегического партнерства», направленного против американской гегемонии, не создавать славянского союза с Белоруссией и Украиной, не пытаться подчинить Москве недавно обретшие независимость государства на постсоветском пространстве — то есть не добиваться всего того, к чему он активно стремился всего несколько недель назад? Но, как известно, имперская ностальгия умирает медленно и она наверняка задержалась в главных институтах российской власти, в частности, в вооруженных силах и органах безопасности, а также среди российской внешнеполитической элиты. Официальные выразители мнений этих институтов достаточно ясно дают понять, что поворот России к Западу должен сопровождаться важными уступками с его стороны, некоторые из которых могут оказать отрицательное влияние на общие ценности и жизнеспособные консенсуальные процедуры евроатлантического альянса.

К сожалению, в плане обоих вышеназванных ключевых вопросов — ценностей и процедур — упор на персональную дипломатию имеет тенденцию заслонять то, что должно оставаться ясно видимым. Если хотят, чтобы Россия была тесно ассоциирована с евроатлантическим сообществом, она должна себя вести в соответствии с европейскими стандартами даже в трудных обстоятельствах. Великобритания многие годы ведет борьбу с терроризмом в Ольстере, от которого страдают Лондон и даже королевское семейство, однако Белфаст не разрушен до основания, а примерно 30 000 ирландских мирных граждан не стали жертвами массовой резни. После нескольких лет кровопролитной войны Франция в конце концов признала, что алжирцы — не французские подданные. Разве эти уроки не имеют касательства к войне г-на Путина в Чечне?

* * *

Недавняя инициатива Великобритании, которая, надо полагать, с молчаливого одобрения Соединенных Штатов Америки предложила создать новый механизм принятия решений для укрепления сотрудничества между НАТО и Россией, тоже таит в себе опасность запутывания в процедурном плане того, что должно оставаться ясным. Разногласия в НАТО решаются путем консенсуса, тогда как членство в этой организации строится на основе общего обязательства способствовать совместным интересам национальной безопасности. Однако англичане предлагают создать новый орган «Совет Россия-НАТО», в котором Россия и сегодняшние 19 государств — членов НАТО будут рассматривать возможные меры по укреплению совместной безопасности. Этот орган будет заседать на регулярной основе, тем самым дублируя ныне действующий в структуре НАТО высший руководящий орган — Североатлантический совет. В отличие от ранее созданного консультативного совместного совета НАТО-Россия, в котором НАТО и Россия фактически встречаются один на один (формула 19 + 1), английское предложение предусматривает обсуждения на равноправной основе среди всех 20 членов совета.